На сегодняшний день это последняя глава от автора. И я бросаю этот дневник до появления новой главы. Ни писать, ни переводить я больше не буду. Всем мои наилучшие пожелания.
26. Ecdysis
читать дальше
Гермиона мчалась. Она ощущала каждый свой вдох, движение воздуха, наполняющего ее легкие, бившуюся в висках кровь, энергию двигающую ее мышцы, и продвигалась вперед. Время поползло со скоростью улитки и еще медленнее, так, что каждое его мгновение кристально ясно впечатывалось в сознание Гермионы.
Она повернулась. Сначала она не осознала, хоть т почувствовала, что что-то не так. Она и обернулась лишь потому, что ощутила неладное. И лишь немного позже поняла, что ее беспокоит – она не видела Драко. А он только что стоял у края утеса. Гермиона сразу поняла, что произошло, хоть видимых доказательств и не было. Он мог все еще быть там, просто на дюжину метров дальше и вне поля ее зрения. Но знала, что это не так. Может он просто споткнулся, убеждала часть ее сознания. Место, где он стоял, было опасно близко к краю, а мох ужасно скользкий. Но она знала, что это не так. Она знала – он прыгнул. Гермиона растерянно замерла, считая удары собственного сердца, затем услышала крик. Она даже не могла вспомнить, когда побежала.
Гермиону ослепили переполнившие ее чувства. Непостижимо! Ее, всегда рациональную, сохраняющую трезвую голову в самых опасных ситуациях. В этом была е сила. Причина, почему Дамблдор надеялся на нее настолько сильно. И это она бежала, не глядя куда, в ослеплении паники.
Сейчас Гермиона услышала еще крик. Крик матери, когда она сама, не удержавшись, упала вниз с утеса. Пара ударов сердца, заполняющий легкие холодный морской воздух и заклинание парения, мягко опускающее ее на пляж.
Она ступила пару шагов и поползла по камням к Драко, который лежал несколько дальше, на выступе скалы. Острые камни ранили незащищенную кожу ладоней, но Гермиона не замечала этого. Ноги и руки Драко изогнулись под неестественными углами, из нескольких рваных ран сочилась кровь, но еще дышал. От облегчения Гермиона едва не расплакалась. Она шумно вдохнула и выдохнула. Спокойно, совершенно спокойно. Применить исцеляющие заклинания Гермиона не решилась из боязни ухудшить внутренние повреждения. Он в порядке. Ты справишься. Все будет хорошо. Внезапная мысль вытеснила все остальные – она бы не выдержала, если бы потеряла его. Она бы не справилась, если бы еще один из ее подопечных умер. Такого просто не должно случиться.
Гермиона на секунду прикрыла глаза, а затем набрала на мобильном телефоне номер девятьсот девяносто девять. Слегка дрожащим голосом она пояснила дежурной, что требуется морская аварийная помощь. Когда ее переключили на нужный номер, голос опять был спокоен и объективен.
- Я Гермиона Конте, - начала она. – Я нахожусь на побережье между Birling Gap и Beachy Head. Мой кузен сорвался с утеса. Да, я жду. – Она опять закрыла глаза, пережидая, пока определят местоположение ее мобильного телефона. Потом она долго и точно описывала ситуацию И только когда ей сообщили, что катер уже в пути, она перезвонила родителям и сообщила им о происшествии, только тогда, когда не оставалось ничего иного, чем ожидание, она, отложив телефон разрешила себе расплакаться.
*** ***
Джинни, прищурившись, вглядывалась в беспокойное море. Туман становился гуще, и она уже не могла рассмотреть лежащие дальше рифы. Бурлящая пена волны ударилась о камень, обдав ее лицо солеными каплями. А ветер сердито дернул за волосы. Она бросила на одежду заклинание тепла, не препятствующее ощущению морской свежести на коже. Ветер нажал на нее, но она устояла. Она могла стоять здесь часами, пристально глядя на море и слыша только крики чаек и шум воды. Это было умиротворяющее, или ей казалось таким. Море было могущественным и диким, но не жестоко, как люди. Оно просто существовало – ужасное и неизменное.
Джинни всегда успокаивало напоминание о том, что всегда находились вещи, сильнее ее самой. Вещи, на фоне которых ежедневные проблемы становились незначительными. Иногда она задумывалась над тем, чтобы покинуть Британию.
Мысль, превратившаяся в навязчивую за четыре прошедших с дня смерти отца года
Она устала от бесконечной борьбы, и не только от войны и ежедневного террора петлей обвившихся вокруг мира, в котором она жила, что ежечасно затягиваясь, превращала людей в карикатуры на самих себя. Но еще больше она уставала от ссор в семье. Той самой семье, которую она, придя на смену матери, изо всех сил стремилась сохранить единой. Были дни, такие же, как этот, когда Джинни признавалась себе, что это свыше ее сил. Она любила всех братьев, но больше не понимала их. И меньше всего Билла. Она понимала ярость близнецов, подвергающую их опасности, пугающую всех членов семьи. Она понимала гнев Рона, от которого он все больше зависел. Потому что сам создал этот путь. Она понимала страх Чарли, заставивший его спрятаться в Румынии. Понимала и честолюбие Перси. Не понимала только одного – почему Билл даже не пытался понять их всех. Как будто его роль главы рода сделал его слепым к слабостям остальных членов семьи.
В каждой войне что-то теряешь. Джинни выучила это в самом начале своего обучения на аврора. Она, хотя и боялась открытой борьбы, предпочитала работать в следственном отделе магического уголовного розыска. Она скучала по своему маленькому кабинету.
Напрасно. Сейчас министерство отчаянно нуждалось в любом авроре на поле боя, а Джинни всегда выполняла работу на отлично, даже если ей и не нравилось, что она делала.
Что и доказал ее последний бой. Джинни горько сжала губы. Какая славная победа! Дин мертв. Мерлин, Дин! Когда-то она была влюблена в него, и даже если это уже давно прошла, смерть открыла кровоточащую рану. Рон находился в коме, и неизвестно, выйдет ли из нее хоть когда-нибудь. Целителям удалось нейтрализовать яд с лезвия ножа, но лишь тогда, когда он причинил непоправимые повреждения. Джинни в жизни не ощущала такой ярости, как в тот миг, когда нож вонзился в ее брата. Тогда она впервые в жизни, совершенно не раскаиваясь, действительно хотела убить человека. Она хотела убить того Пожирателя.
Но всего лишь оглушила его, и теперь была героиней. Они уже почитали ее, как новую руководящую личность. Было бы прекрасно, если бы она хотела такого, и если бы при этом она не занимала место Рона. Рону нравилось быть аврором. Джинни чувствовала к этой профессии отвращение. Свет софитов вызывал у нее желание провалиться сквозь землю.
Между тем, монстр, которого она столь героически победила, был тайно заперт в седьмой части центрального руководства авроров. Ее начальник настоял на сохранении тайны. Хотя бы для начала. Часть семь была тюрьмой особой безопасности, построенной вскоре после разрушения Азкабана. Большинство волшебников, включая и большую часть авроров, даже не знали о ее существовании. Джинни, как сестра пай-мальчика Скримджера, имела подобную привилегию. Рон часто посещал эту тюрьму. Место заключения особых пленных, в частности, особо опасных Пожирателей Смерти.
Джинни не верила в монстров. Она верила в людей, у которых были причины. Эта вера сделал ее одним из лучших аналитиков отдела и была тем, что поможет ей и в этом задании.
Ее раздумья прервало появление Вальдена, одного из ее сотрудников. Короткий перерыв опять сменялся тяжелыми буднями. Джинни обернулась, лишь досадуя на помеху.
- Инспектор Уизли, пора, - немного задыхаясь, сообщил Вольден.
Джинни лишь кивнула и последовала за ним, не оглядываясь.
*** ***
Чувство было раздражающим. Как будто весь мир потерял центр тяжести и принялся беспорядочно вращаться. Затем все вытеснилось болью. Драко застонал, узнав действие маггловских обезболивающих средств. Очевидно, он не умер. Он знал, что увидит, открыв глаза, поэтому оставил их закрытыми. Драко не был уверен в том, что чувствовал. Тигрис не дал ему умереть. Это могло значит лишь одно – брат знал, что он жив. Что можно ощутить при этом познании? Облегчение? Страх? Гнев? Вероятно, всего понемногу. Драко даже не был уверен, что это значит. Он больше не мог понимать брата. Могли ли, по мнению Тигриса, постоянное существование Драко быть достаточным наказанием за его измену? Неплохое предположение. И не за измену Вольдеморту, а за измену Тигрису. Что в глазах брата было более тяжким проступком.
Драко медленно открыл глаза. Глухое чувство опустошенности не было связано с обезболивающими средствами.
*** ***
Северус кричал, но как-то ухитрялся не дергать рукой. Он до сих пор игнорировал призыв Темного Лорда. Проклятие, ударившее в Люциуса, было отвратительным. Удивительно, что тот все еще оставался в живых. Кажется, Тигрис действительно спас своему отцу жизнь. Но существовала опасность тяжелых последствий. Даже великолепные медицинские познания Северуса имели границы. Но он делал все возможное. До сих пор он не обращал внимания на боль в руке, но судя по ее усилению, Лорд сконцентрировался на вызове именно его. На него и Люциуса. Тот даже без сохнания извивался от боли. Северус обернулся к Нарциссе.
- Я сделал все, что мог. Мне пора.
Она кивнула.
- Я позабочусь о нем.
Поднимаясь, Северус шатнулся, но все же умудрился сделать шаг. Едва покинув антиаппарационный барьер дома, он аппарировал и появился на груде щебня в метре от лорда. Он даже не успел упасть на колени. Северус умел вытеснять срах, но насколько же трудно сделать это, оказавшись напротив разъяренного Темного Лорда. Сейчас он был благодарен боли от брошенного в него проклятия. Она гасила любую другую мысль.
- Где Люциуссс? – Был первый пробившийся сквозь боль вопрос.
Северус поднялся на колени.
- Он был поражен Magivescus, милорд, и все еще без сознания.
- Он выжил?
- Да, но лишь едва. Аграб задержал проклятие, а затем приказал нам покинуть поле боя. – Северус спрашивал себя, почему лорд еще не знает этого.
- Это причина, что вы решились бросить своего командира на произвол судьбы?
Северус был шокирован обвинением.
- Люциус был без сознания. Аграб дал мне четкий приказ.
Легиллеменция, вырывающая из него воспоминания, была далеко не мягка и не безболезненна. Северус, еще раз переживая прошлый час, слышал свой крик, как со стороны. Когда мысли прояснились, он ужаснулся. Понадобится огромная концентрация, чтобы залатать пробитые в сознании дыры. Слабый окклюмент сошел бы с ума. Но, что действительно испугало Северуса, было пониманием равнодушия лорда. Он не мог не знать границ выносливости Снейпа. До сих пор Северус был уверен, что черный маг достаточно рационален, чтобы оставлять в живых нужных ему людей. Теперь это либо ушло в прошлое, либо Северус потерял свою ценность.
Северус помедлил, набираясь храбрости для осторожного осматривания вокруг. И похолодел, поняв, что вокруг него находились все, принимающее участие в последнем нападении. Либо мертвые, либо едва живые. Внезапно уверенность, что он переживет этот день, исчезла. Северус с трудом усмирил растущую панику. Если у него еще и оставался шанс на существование, то нервозность точно погубит его. А если он должен умереть, то должен хотя бы знать, за что.
- Что случилось? – выдавил он.
Лорд смотрел на него, как на надоедливое насекомое.
- Вы, идиоты, допустили арест вашего командира!
Северус предположил, что Тигрис приказал аппарировать и остальным. Мальчик был достаточно надменен, чтобы, как уже бывало раньше, не обращать внимания на численный перевес авроров и фениксовцев. Когда-нибудь это должно было привести к его гибели. Но теперь это уже не имеет значения. Лорду плевать, кто виноват в этом разгроме. Они все были там, значит всем и страдать за это. Пересиливая гнев, Северус ощутил и вину. Если бы он не послушался приказа, Люциус бы умер, но он клялся охранять Тигриса. И он виноват во всем, что произошло. Если бы он оставался там, то добился бы, чтобы Тигрис ушел с остальными.
Темный Лорд задумчиво посмотрел на него. А затем еще раз проклял.
*** ***
Очнулся Тигрис от тошноты. Внезапно. Еще не открыв глаза, он вспомнил все. Кристально чистое воспоминание , наполненное подробностями и деталями. Он знал, что арестован. Знал, что потерял палочку. Вспомнил все, вплоть до секунды, когда не успел снять браслеты. По этой причине он, увидев каменный потолок темного помещения, понял, что находится в камере тюрьмы. Через мгновение чувства настигли память.
Он проиграл. Неоспоримость факта была шоком. Тигрис не ожидал этого. Он предполагал многое, но не то, что его одолеет кучка жалких авроров. Этого просто не могло быть. Но случилось. Это пристально смотрело в его глаза – глухая холодная правда, написанная на каменных стенах пустого безоконного помещения с единственной решетчатой дверью. Единственный свет был светом факела на противоположной стене коридора за решеткой. Пахло копотью смешанной с сырой вонью подземных помещений. Это была тюрьма, но Тигрис понятия не имел, где она расположена. Он медленно сел и глубоко задышал, борясь с рвотными спазмами. Ужасно болела голова.
Внутренняя обстановка его камеры состояла из туалета, умывальника и кровати, на которой он сидел. Его одежда сменилась оранжевым костюмом заключенных. Тигрис поднял рукав и не удивился, увидев руны на окружающих запястья тяжелых наручниках. Его собственная работа. Он даже не стал пробовать. Использовать магию, он не мог. И под тяжелыми оковами его браслеты были недостижимы.
Тигрис прислонился к холодной стене и рассмеялся.
*** ***
- Документы у вас на столе. Ужасно много… Извините, мадам. я имела в виду, большая стопка… Я хотела сказать… Инспектор… Извините меня… - темноволосая аврор побледнела и прикусила губу. Джинни еще в первый день пояснила, что ненавидит обращение мадам. Это было слово для женщин, что минимум вдвое старше ее.
Джинни беззвучно вздохнула. Женщина нервничала с тех пор, как стала работать. Хорошо, что Джинни прекрасно помнила, как сама была молодой и неуверенной. Кажется, что прошла уже вечность с тех пор. В их профессии люди взрослели либо быстро либо никогда. Но нервозность вызывала не столько неуверенность, сколько факт, что Джинни была идолом.
- Я тоже писаю сидя, - проворчала она. – Расслабьтесь, аврор.
Девушка покраснела и пристыжено опустила взгляд. Джинни опять мысленно застонала.
- Только что из Академии? – Заговорила она в понимающей интонации. Хотя понимания идеи предоставить ей телохранителя вместо помощника ей так и не удалось достигнуть. Тем более, что эта девушка лишь усложняла работу.
Девочка вздрогнула и подняла голову.
- Я служу уже три года, инспектор.
Джинни критически покосилась на нее.
- Три года? – недоверчиво переспросила она. – А сколько же вам лет?
- Двадцать один, инспектор, - по щекам девушки поползли красные пятна. – Я… я прошу прощения, - она убежала.
Джинни с запозданием поняла, как это должно было прозвучать.
- Эй, я не это имела в виду! – крикнула она вслед, но девушка уже не услышала ее. Джинни тихо чертыхнулась и занялась бумажной стопкой на столе. Она была вдвое толще самой большой книги, что Джинни когда-либо читала. А это была «История Ховартса». Бумажный хлам Джинни ненавидела.
- Чудесно, - пробормотала она. - Дальше уже хуже быть не может.
На самом верху лежал пергаментный список с печатью министерства. Она сломала печать и пробежала глазами по заковыристым фразам. Мы министерство поясняем… бла-бла-бла. Обычная чушь бюрократа. Наконец, она добралась до основной части. Пришлось прочитать ее два раза, чтобы удостовериться, что она не ошиблась. Джинни вспыхнула гневом, когда поняла, о чем речь.
- Этого не может быть, - прошипела она сквозь стиснутые зубы. Ей пришлось взять себя в руки, чтобы немедленно не испепелить пергамент. Тело дрожало. Она не хотела и думать об этом. Никто не мог быть настолько тупым. Даже… Но все же. Она знала, что если и найдется кто-то настолько дебильный, то только Перси.
Джинни ударила кулаком по столу.
- Персиваль Игнатиус Уизли, ты неисправимый кретин!
На удалении нескольких метров министр, спокойно пивший чай, вдруг без всякого повода дернулся. Он решил, что это судорога. Мариэтта всегда говорила, что он слишком много работает.
*** ***
Громогласные удары пронеслись по дому и заставили задрожать эльфов.
- Открывайте! – Последовал за ударами громкий голос. – От имени Министерства Волшебства!
Дилли поспешно отступила в сторону, пропуская своего господина. Люциус Малфой распахнул дверь и пренебрежительно посмотрел на трех авроров.
- Что вам здесь надо?
Стоящий впереди аврор, Сидней Макдугль, направил на мужчину палочку.
- Мистер Малфой, у нас есть приказ о вашем аресте. Для всех нас будет лучше, если вы без сопротивления отдадите нам свою палочку.
Малфой пристально смотрел на него.
- Смешно, - сказал он, наконец, и отступил, пропуская их в дом.
Макдугль с коллегами последовал за ним в дом. Атаковать человека со спины не хотелось, но он должен был выполнить долг. Он нерешительно достал из кармана пергаментный список, подтверждающий их полномочия, и протянул его Малфою. Мужчина просто игнорировал его руку.
- Я не виноват ни в чем. Это произвол!
- Этот документ подписан лично Викторией Кадмус. – Спокойно ответил Макдугль. До сих пор Малфой не проявил к ним враждебности, и хотелось завершить все как можно спокойнее. Раздор с Малфоями было последним, что хотелось его семье. Им принадлежала фирма, в которой работал отец. – Если обвинения против вас несостоятельно, то это выяснится в течении пары дней. До тех пор сотрудничать с нами также в ваших интересах.
Коллега рядом с ним резко развернулся на звук открывшейся двери. Его тревога была неообоснована. Вошедшая в дверь шатенка была вооружена лишь портфелем. Увидев направленные на нее волшебные палочки, она насмешливо приподняла бровь.
- Кажется, я прибыла крайне вовремя. Я магистр Забини, старший адвокат в Институте магического права. Похоже, что здесь маленькая проблема?
Макдугль опустил руку. У женщины была акулья улыбка. Он уже часто встречался с такими же людьми и знал, что против нее у него нет и шанса. Она вывернет наизнанку весь свод законов и привяжет его к своим интересам. Разумеется, ее присутствие было далеко не случайно. Малфой ожидал их, но доказать это невозможно. Макдугль стиснул зубы. Он был уверен лишь в одном – работу ей он облегчать не будет.
Десять минут спустя Забини громко читала приказ.
- Ничего из этого, вам доказать не удастся, - равнодушно сообщила она. – Все ваши факты не более, чем непроверенные слухи.
- Я не Визенгамот, - парировал Макдугль. – У меня есть приказ и все.
- Ваши приказы нуждаются в правовом обосновании.
- Вы расточаете наше время, - заговорил Малфой. – Моя жена больна, и я все время был с ней.
- Если это правда, то вы не будете возражать против Lokitempus, - сердито буркнул Макдугль.
Забини открыла рот для протеста, но Малфой приглашающее раскинул руки.
- Пожалуйста, если это сделает вас счастливым. Мне этот фарс уже начал надоедать.
Макдугль взмахнул палочкой, великодушно определяя радиус действия заклинания в полмили. Над головой Малфоя вспыхнули цифры даты и времени. Макдугль недоверчиво наморщил лоб.
- Вы уже три дня не покидали дом? А как же дела?
- Я уже сказал, что моя жена больна. Я был с ней. А как я веду мои дела вас, аврор, не касается!
Макдугль смотрел на блондина. Он не сомневался, что Малфой каким-то образом обманул заклинание, но понятия не имел, как. И он только что собственными руками создал Малфою алиби.
- Все равно спор не имеет смысла, - заговорил второй аврор. – У нас есть приказ арестовать его. Все остальное дело Визенгамота.
- Ошибаетесь, - ответила Забини. – У вас может быть приказ арестовать его, но в этом приказе не сказано захватить его силой. Вы имеете право конфисковать его палочку. Вы можете иметь право заключить его под домашний арест. Но у вас нет права принуждать его сопровождать вас до тез пор, пока его преступление не будет доказано. Попробуйте, и можете искать себе новую работу.
- Послушай, девочка…
Макдугль жестом остановил коллегу.
- Она права, - сердито сказал он. – Вашу палочку, Малфой. Вам запрещено покидать дом.
Малфой обменялся с Забини взглядом и неохотно протянул свою палочку. Макдугль спрятал ее.
- Пожалуйста, дайте руку. – Он защелкнул на запястье Малфоя поисковый браслет. – Только нарушьте предписание и я с радостью отправлю вас в камеру.
Малфой отдернул руку так, будто коснулся чего-то отвратительного.
- Если вас больше ничего не задерживает, то покиньте мой дом немедленно. До свидания, мистер Макдугль.
Макдугль ощутил короткую вспышку раздражения, но справился с ней.
- Мистер Малфой, мисс Забини, - вежливо попрощался он и ушел.
Едва дверь за аврорами захлопнулась, Малфой со вздохом опустился на ступеньку.
- Марлин, какая гадость!
Блейз потрясенно уставилась на него.
- Люциус, все в порядке?
- Что за вопрос? – Крикнул он. – Разумеется, нет! – Он нехарактерно усталым жестом отвел с лица волосы. – Ты не понимаешь, я не Люциус.
Блейз с трудом втянула воздух. Все приобрело смысл.
- Нарцисса!
Превращенная женщина опять вздохнула.
- Кто же еще? Люциус все еще без сознания, а у меня появилась еще одна проблема, - она с отвращением посмотрела на поисковый браслет.
- Не беспокойтесь, - самодовольно усмехнулась Блейз. – Я знаю, как его перенести.
Нарцисса посмотрела вверх.
- Ты, действительно, стоишь золота, дитя.
Карие глаза ее собеседницы не изменились.
- Я знаю.
*** ***
- Встать! Руки на стену!
Тигрис поднял голову. У решетки стояло двое авроров. Команду выкрикнул младший из них. В его интонации был оттенок буквально умоляющий о попытке возражения. У обоих авроров были дубинки, но насколько Тигрис мог рассмотреть, никаких волшебных палочек.
Тигрис некоторое время смотрел на них, но повиновался. Он не видел смысла в излишней провокации.
*** ***
- Дело, инспектор, - темноволосая аврор смотрела на Джинни с упрямым вызовом.
Джинни подавила усмешку.
- У вас проблемы, аврор? Если так, то выкладывайте.
Девушка пристально посмотрела на нее.
- При всем моем уважении, мадам. Вы можете быть новой звездой, но в этом отделе я работаю дольше вас. И мне не нравится, когда со мной обращаются, как с глупой девочкой.
Джинни не отрывала от нее взгляд. Девушка начала волноваться. Очевидно, ситуация была неприятна ей, но она не отступала. Джинни потеряла терпение на неуверенную девочку.
- Наконец, вы нашли голос. В моих сотрудниках я ценю именно независимость.
Женщина мигнула и приоткрыла рот. Потом ее глаза сердито сузились.
- Вы всегда такая или только притворяетесь?
Джинни рассмеялась.
- И то и другое, малышка. Добавишь имя?
На мгновение аврор запнулась. Затем покраснела.
- Киара Тайяр. И я не малышка!
- Прекрасно, Вишенка. – Джинни прижала локтем толстую папку.- Давай работать.
- Я Киара!
- Ах. Чепуха. – Джинни злобно радовалась, когда подобными пустяками могла провоцировать людей. Она знала, что это было недостойной чертой характера, но полагала, что при своей должности может позволить себе это.
Молодая аврор гневно топнула ногой, но промолчала и направилась вслед за начальницей.
*** ***
Проход к седьмой части был в центре комиссариата. Джинни и ее ассистентке пришлось пересечь несколько защитных шлюзов, затем, достигнув портала часовых, отдать волшебные палочки. Джинни нетерпеливо ожидала конца проверки. Киаре, кажется, было безразлична ситуация, которая напрягала Джинни. Ее тошнило лишь от мысли о необходимости вступить в область, где магия бездействовала. Вероятно, для магглорожденных это было немного по другому, но Джинни то выросла с магией. Без нее она ощущала себя голой и слепой.
Наконец, проверки окончились, и они смогли пересечь портал. Он выглядел, как обычная дверь, но Джинни знала, что коридор за ней находился в другом конце Британии. Она даже не знала где именно. Ходила сплетня, что этого уже не знали даже строители, которым стерли память, как только тюрьма была достроена. Джинни знала лишь одно – тюрьма находилась глубоко под землей. Они едва вступили в коридор, как в нос ударил запах. Рон говорил, что так воняет керосин, которым заправлялись лампы на стене. Но несмотря на их наличие, проход был темным. Здесь было душно. Магия не действовала, электричество не работало. Холод и сырые каменные стены создавали атмосферу безлюдного места.
Джинни подождала Киару и энергичными шагами последовала вперед. Теперь она поняла, почему Рону было противно здесь. Даже несмотря на всю его гордость. Ее этим не победишь. На свете имелись намного более опасные вещи. Беспокойство вызывалось всего лишь древним инстинктом загнанного в засаду зверя. Но, в любом случае, в засаду попала не она, а ее противники. И для этого тюрьма была очень хороша. Подходя все ближе к цели, Джинни чувствовала, как поднимается ее настроение.
Наконец, они достигли гостиной, которая одновременна была и комнатой отдыха. За столами сидели несколько авроров и играли в карты. На стене находилась карта Британии. Места прежних атак Пожирателей были отмечены булавками. Слева висели маггловские фотографии известных Пожирателей Смерти, которые все еще находились на свободе. При их появлении один из авроров встал.
- Инспектор Уизли?
Джинни кивнула и указала на Киару.
- Мой ассистент. Аврор Тайяр.
Киара, угрюмо смотрящая в пол, пораженно вскинула голову. Она не ожидала, что Джинни запомнила ее имя. Уизли не обратила на нее внимания. Сейчас на очереди были более важные вещи.
Аврор вел их по лабиринту коридоров. Дойдя до нужного помещения, Джинни кивком отпустила его.
Это была пустая комната, одна из стен которого была полностью зеркальной. Джинни знала, что за ней невидимо присутствуют авроры. Еще двое из них находились в этой же комнате. Лениво опираясь на стену, они выглядели расслабленными и неопасными. Но Джинни знала, что это явно не так. Опытный глаз легко разглядел под небрежной позой скрытое напряжение, способное мгновенно кинуть тело вперед.
В середине комнаты стоял широкий стол с двумя стульями. На одном из них сидел человек, ради которого она прибыла. В свете лампы он выглядел бледным, почти до болезненности. Но это не мешало ему сохранять надменный вид. Даже в робе заключенного, с наручниками вокруг голеностопных суставов и запястий, он умудрялся показывать, что он лучше их всех. Джинни были отвратительны эти чистокровные задницы.
Он поднял голову и окинул вошедших Джинни и Киару пронизывающим взглядом. Пару лет назад он бы еще смутил Джинни. Теперь же она не ощутила ничего, кроме холодного гнева и презрения. Но Киара за ее спиной сделала шаг назад. Глаза заключенного слегка прищурились, как будто он оценивал их, но в голосе не прозвучало ничего, кроме равнодушия.
- Смотри-ка, та самая трусливая шлюшка, что напала на меня со спины.
Джинни холодно улыбнулась и опустила папку на стол.
- Мистер Малфой, я инспектор Джинни Уизли. Я работа. В следственном отделе права. И достаточно с любезностями, - она открыла дело, хотя в этом не было необходимости. – Последнее нападение, во время которого вы были арестованы включало в себя четырехкратное убийство, минимум одну попытку убийства, употребление черной магии, этого уже достаточно для более чем пятикратной высшей меры наказания. Даже если члены Визенгамота решат вас оправдать, то у них не будет ни шанса. Мы можем даже не упоминать о прошлом. И если подумать, то в ваших собственных интересах было бы решение сотрудничать с нами.
- Инспектор, извините…
Джинни рассерженно обернулась. Ее ассистентка была бледна, как мел.
- Мне нехорошо. Можно я уйду? Пожалуйста.
Джинни недовольно махнула рукой, и женщина поспешно покинула помещение. Джинни с легким беспокойством посмотрела ей вслед, но все же рассердилась тому, что ее прервали. И это после того, как она решила изменить свое мнение о девочке! Что за неудачница!
Малфой следил за ними, но не прокомментировал уход Киары. Когда ДЖинни опять обратила на него внимание. Он откинулся на спинку стула.
- Как дела у твоего брата, Джинни? Я могу называть тебя Джинни? Ведь мы уже давно знакомы.
Джинни подавила досаду, но не смогла убрать из голоса неприязнь.
- Министр решил сделать вам предложение, от которого умный человек не откажется. Вы расскажете все, что знаете о вашем лорде, а мы обеспечим вам комфортабельную жизнь в эмиграции. Скажу прямо, это не моя идея. Если бы это зависело от меня и большинства граждан этой страны, то мы поместили бы вас в самую дальнюю камеру этой тюрьмы и выбросили бы ключ.
Сероволосый человек развел руками насколько ему позволили оковы.
- Я потрясен, Джинни. Что бы я делал без твоей любви и поклонения? Что касается всего остального, то думаю, что среди всех граждан этой прекрасной страны ты наиболее безумна. – Он рассмеялся. – И добрый старина Перси хочет, чтобы я рассказал о Темном Лорде? Как интересно, что Министерство для разнообразия хочет услышать от меня правду. Ты уверена?
- Для вас было бы полезнее быть серьезнее ко всему, - холодно ответила ДЖинни.
- Попробую. Но должен признать, это не легко.
Джинни села и откинулась на деревянную спинку стула. Было неудобно, но она радовалась этому. Неудобство позволяло сконцентрироваться, а с ее собеседником ей была необходима абсолютная собранность. Она осознавала. Что Малфой был опасным противником, способным манипулировать ею, если бы она допустила. Но Джинни не собиралась допускать этого. Она уже была знакома с подобными ему людьми и точно знала, что в этой комнате сила на ее стороне.
- Очевидно, вас легко развеселить, - сказала она. – Вероятно, я смогу развлечь вас историей, которая чрезвычайно развеселила и меня саму. Знаете ли вы, что во время вашего последнего нападения вас ожидали? Мой брат может быть и немного вспыльчив, но одновременно он крайне рассудительный человек. Местность, на которой вы сражались, было покрыто чарами, распознающими магическую подпись. Очень просто действующая магия рун. Большинство ваших людей влетели в нее, даже не заметив. Идентифицировать их было до смешного просто. Разумеется, их задержание мы не стали откладывать.
Она внимательно следила за ним и удовлетворенно отметила едва заметно сузившиеся глаза и напряжение челюсти. Лишь на секунду, затем он опять принял безмятежный вид.
- Магические подписи? – С нескрываемым презрением переспросил он. – Любой знает, что речь идет лишь о ненадежном детском волшебстве. Оно никогда не будет принято Визенгамотом, как доказательство.
Джинни откинула голову и улыбнулась.
- Ах, конечно же. Но, кажется, от вас ускользнул весь юмор ситуации. Не удивительно. Ведь вы не знаете лучшего - смысла этой шутки. Если можно так сказать. – Она встала и посмотрела на него сверху вниз. – Мы пытались разыскать их. Выяснилось, что этого и не требовалось. Большинство из них мертвы. – Он едва заметно вздрогнул. Джинни расслабилась и склонилась вперед так, будто хотела доверить ему тайну. – Рунная магия ненадежна, в этом вы правы. Вероятно, это случайность. Вероятно, эти волшебники и ведьмы независимо друг от друга заболели или пали жертвой странных несчастных случаев. Все это в рамках возможного. Тем не менее, я не верю в это. Наоборот, я думаю, что кто-то был очень-очень разочарован исходом этой битвы. Кто-то, у кого нет привычки принимать извинения. – Ее интонации стали ледяными. – Думаю, что для вас, Малфой, пришло время решить, с кем вы. Вы висите на краю пропасти, а мы протягиваем вам руку. Вы должны принять ее, иначе упадете очень быстро и очень глубоко.
Некоторое время они пристально смотрели друг на друга. Джинни видела в его глазах колебание. Он размышлял над тем, что она сказала. Несколько мгновений она серьезно полагала, что он принял ее предложение. Затем он откинулся назад и расхохотался так, что ей захотелось ударить его по лицу. Разумеется, она не сделала этого. Она слишком уважала себя.
- Очень… трогательно, - насмешливо сказал он. – Ты не спала ради этого ночь, или попросила о помощи ту умную грязнокровку, с которой трахалась в Хогвартсе?
Один из авроров шевельнулся, и Джинни краем глаза заметила это. Она может и не бить Малфоя, подумала она. Она может позволить это аврорам, и те с удовольствием выполнят приказ. Достаточно будет и одного знака. Никто бы не огорчился. Мысль помогла ей оставаться спокойной.
Она смотрела на собеседника. В сознании всплыло, что он старше ее всего лишь на год. Да, выглядел он старше намного, но это лишь иллюзия. Она не должна позволять себе опираться на это. Она поняла, что он с легкостью провоцировал ее. Кажется, он точно знал, что говорить, чтобы довести ее до бешенства. Джинни сердито нахмурилась. Но почему он так поступает? Не было бы для него проще участвовать в игре как можно дольше, даже если у него не было намерения сотрудничать с ними? В его интересах было считаться на их стороне. Вместо этого он поступал с точностью до наоборот. Он намеренно подкалывал ее, разжигал в ней ярость так, будто хотел ее ненависти. Хотел ли он спровоцировать ее на необдуманный поступок? Какой в этом был смысл? Некоторые Пожиратели наслаждались провокацией ради провокации. Возникало ли у них ощущение силы от того, как на них реагировали. Не было ли это причиной поведения Малфоя?
Малфой встретил ее взгляд с запланированной надменностью. Нет, он был не того типа. Он был человеком, которого иногда можно было склонить к опрометчивой глупости, но глубоко внутри он был плановиком, действующим лишь из скрытых побуждений.
Вероятно, он боялся, что она сможет убедить его. До тех пор, пока они вели вербальный обмен колкостями, пока ее мысли были заняты его оскорблениями, она не могла сосредоточиться на давлении на него. Его брат перебежчик, заставила она себя вспомнить. Были ли у Тигриса похожие мысли? Казалось невероятным. С другой стороны он был самым достойным внимания черным магом И. кажется, не страдал, как Беллатрис от слепой преданности. Вольдеморт был суровым господином, и, вполне вероятно, что временами Тигрис утомлялся от его кабалы.
- Можете смеяться, но вы знаете, что я говорю правду, - вслух произнесла Джинни. - Вы попались и ваша семья тоже. Мы знаем, что ваш отец был там. И на этот раз он не сможет выкрутиться.
Малфой скорчил презрительную гримасу.
- Отец? Упоминание о нем еще одно доказательство, что вы ничего не знаете. Мой отец – человек, который верит, что изменений можно добиться только словами и деньгами. Он слишком влюблен в свой карандаш, чтобы покинуть стол. Он много говорит, но действовать предлагает другим.
- Почти правдоподобная ложь. Глупо, потому что я точно знаю, что вы лжете. Я помню, как он владеет палочкой. Империус не позволяет использовать собственные проклятия..
- Уверен, что об этом ты знаешь все.
Джинни не смогла блокировать воспоминание. Воспоминание одиннадцатилетней девочки, которой она все еще была в своих кошмарах. Да, она знала, каково это вопреки собственному желанию, причинять боль другим. И точно по этой причине она никогда бы не поверила, что действия Люциуса Малфоя были обусловлены таким проклятием.
- Сотрудничайте с нами, - с внешним спокойствием предложила она. – Вы могли бы начать с того, что назовете мне несколько имен. Или вы все еще солидарны с Пожирателями Смерти? Они бросили вас на произвол судьбы, понимаете ли вы это? Что вы должны этим трусливым крысам?
Малфой смотрел на стол.
- Ничего. Я никогда не обращал на них внимания. Они, как стая голодных волков, что при любом удобном случае нападают друг на друга.
- Если вы так думаете, то вам должно быть все равно, что произойдет с ними. Дайте нам несколько имен, несколько адресов и все будут счастливы.
Он прикрыл глаза. Внезапно он стал выглядеть еще более болезней и усталее, чем в начале беседы.
- Давайте оставим решение за Визенгамотом, - сказал он. – Мне бы хотелось поговорить с юрисконсультом.
- Нет, - просто ответила она.
- У меня есть право.
Джинни хрипло рассмеялась.
- Как только вам требуется закон, вы тут же вспоминаете о нем. Если бы вы жили по закону, то возможно у вас и было бы право на его защиту. Но не сейчас, мистер Малфой. У вас нет права. У вас вообще нет никаких прав. Здесь право – мы.
Малфой пристально уставился на нее. Его лицо исказилось в отвращении.
- Не слишком ли шатко твое моральное превосходство? – прошипел он.
- Нет, - равнодушно ответила она. – Ни на йоту.
После мгновения напряженной тишины, Малфой опять откинулся на спинку стула. Его лицо застыло в холодной равнодушной маске.
- Если ты веришь, что за пару смешных обещаний я предам Темного Лорда, то ты глупее, чем я думал. Если он решит, что я совершил ошибку, то я приму его приговор. Приговор Министерства не интересует меня ни в коей мере. Вы ничто по сравнению с ним. Он победит. Факт в том, что он уже победил, вы только еще не знаете об этом. Если он решит освободить меня, то эти двери не задержат меня, а вы все будете мертвы. Также, как твой бывший и твой брат.
Как будто бы захлопнулась дверь. Джинни не понимала, что произошло, но она чувствовала, что большего она бы не получила. Не в этот раз.
- Я даю вам время подумать над моим предложением, - сказала она, поднимаясь. – Ваши действия доказывают, что если вы не согласитесь на сотрудничество, то проведете здесь очень долгое время. Добро пожаловать в реальность, мистер Малфой.
Она не оглядываясь, вышла из комнаты. Закрыв за собой дверь, Джинни прислонилась к холодной каменной стене и перевела дух. Ей требовался долгий, дьявольски горячий душ. Этот час оставил в душе тошнотворное чувство. Когда ей станет лучше, она посетит Рона. Ей требовалось увидеть, что он еще дышит, иначе она просто свихнется.
- Подожди, Малфой, - злобно пробормотала она. – Ты получишь все, что заслужил. – На этот раз она не скрывала своей ненависти, от этого становилось легче.
*** ***
Б белых подушках Рон казался блеклым и истонченным. В ногах кровати мать положила пестрое покрывало, и его яркая расцветка подчеркивала бесцветную бледность Рона. Чары на кровати заставляли воздух сверкать под солнечными лучами. Рон не дышал. Впервые увидев это, Джинни едва не получила нервный приступ, пока целители не пояснили, что остановили для тела Рона время. Эти чары почти вышли из употребления, так как никто не мог поянить последствия временной остановки, но иного выхода не было. Яд слишком быстро распространялся, и Рон почти умер. Теперь врачи лихорадочно искали противоядие. Они пояснили Джинни, что яд был слишком сложной смесью различных составляющих, некоторых из которых они даже не знали. Первые две пробы противоядия не увенчались успехом, и теперь врачи не решались выводить Рона из стасиса. Каждая такая попытка немного приближала его к смерти.
Сейчас, когда Джинни была так близка к возможности потерять брата, она задумалась над своим отношением к нему. Рон никогда не был любимым братом. Наоборот. Вероятно, потому что они были почти одногодками, Джинни относилась к нему более критически, чем остальные братья.
В детстве Джинни никогда не понимала Рона. Хотя и в одной семье, но росли они по разному. Джинни была последним ребенком. Девочкой, о которой всегда мечтала мама. Рон был шестым сыном, после пяти остальных, которые все были так или иначе одарены. И только Рон чувствовал себя посредственностью. Некоторые злословили, что единственной причиной дружбы Рона с Гарри Поттера, было желание побыть в свете рампы. Джинни знала, что это не так. Рон почитал Гарри за то, что тот был героем волшебного мира и стал другом Рона, несмотря его на бедность, посредственность и многие ошибки. Он любил Гарри потому, что тот всегда прощал Рона, даже когда тот вел себя по-идиотски. Гарри дал Рону чувство, что тот и сам что-то значит, а не только, как друг мальчика-который-выжил. Если бы Гарри был еще жив, то Рон никогда бы не захотел стать чем-то большим. Он бы довольствовался ролью Патрокла у Ахиллеса-Гарри. Смерть Гарри вынудила его разбудить в себе нечто выдающееся. Джинни понадобилось немало времени, чтобы прийти к этому выводу. И она считала это очень трагическим событием.
И Рон и Джинни стали аврорами. Но по совершенно разным причинам. Для Джинни это было приключением и возможностью приложить собственный талант. У Рона тоже мог быть дар к этой профессии, но он выбрал ее только, чтобы доказать себе, что может идти по следам Гарри. Его целью стало исполнить предназначение Гарри. Иронично, что Рон достиг собственной значимости, даже не заметив этого. Он все еще считал себя вечно второй посредственностью.
- Ты справишься. – шепнула Джинни, глядя на закрытые глаза Рона. – Ты всегда был борцом и ты не сможешь сдаться и позволить этой дряни выиграть! Останься с нами! – Джинни бросила на брата еще один взгляд, а затем развернулась и вышла, убегая от собственных чувств. Она должна была посетить еще одного члена семьи, с которым она встречалась с таким же смятением в душе.
*** ***
Перси гонял картофель по тарелке. Всякий раз, когда он в очередной раз двигал вилку, Джинни хотелось дать ему оплеуху. До сих пор еще никто не сомневался в кулинарном таланте ее матери, и министерские эльфы должны были быть настоящими мастерами, чтобы превзойти ее.
- Хочешь еще немножко мяса, Перси, - озабоченно поинтересовалась мать. – Ты так похудел. Если бы я знала, что ты не любишь картофель, то сварила бы что-то другое. – Она настолько обрадовалась, что Перси нашел время навестить их, что хлопотала вокруг него, как наседка.
- Нет, мама, все отлично, - ответил Перси с прилипшей к лживому лицу постоянной улыбкой, которую довел до такого совершенства, что Джинни не могла припомнить его настоящего вида. – Я не очень голоден.
- У меня тоже пропал бы аппетит, если бы я провел день, защищая преступников от справедливого наказания, - злобно сказал Джордж. С момента нападения он был чрезвычайно молчалив. Он и Фред почти распрощались с жизнью, и были единственными выжившими мятежными членами Ордена Феникса. Фред был исполосован проклятием Малфоя и все еще находился в святом Мунго. Немного меньше удачи, и он никогда бы не смог пользоваться левой ногой. Джинни с самого начала злилась на близнецов за то, что они примкнули к Диггори, и теперь испытывала какое-то яростное удовлетворение от того, что они наконец-то испытали последствия собственной глупости. В конце концов, Дамблдор предостерегал их. С другой стороны, она сочувствовала им. Они всегда с легкостью совершали опрометчивые действия и делали то, что считали правильным.
- Действительно? – Перси поднял голову. – Предполагаю, что семейственность это грех. Значит ли это, что я должен арестовать тебя и Фреда? Наверное, это стало бы примером. Министерство не может позволить себе допустить самосуд. У нас и без того достаточное количество проблем.
- Слезь со своего проклятого пьедестала, - зашипел Джордж. – Пока он был полезен вам, вы относились к нему с достаточной благосклонностью.
- Вижу, ты все еще не желаешь признать себя виновным, - с мягкой укоризной, покачал головой Перси. – После всего, что произошло, я нахожу впечатляющим, что ты осмеливаешься давать мне советы, что делать. Оставь правосудие мне и Джинни. Мы хотя бы знаем, как с ним поступать.
- Насчет тебя я не уверена, - сердито ответила Джинни. – О чем ты думал, делая Малфою это предложение? Он идеальный пожиратель смерти, которому доставляет удовольствие посылать меня куда подальше.
- Я читал рапорт, - ответил Перси. – Все прошло удивительно хорошо, пробуй и дальше. Я и не ожидал, что он пойдет на это в первую же встречу. – Он рассмеялся. – Джинни, Джинни… Ты же не поверила, что мы выполним это обещание? Смешно. Он один из самых известных пожирателей. Да общественность побьет меня камнями. Тем не менее, это не изменяет факт, что мы должны любым способом получить все возможные сведения. Доведи это себе до сознания – знания могут повернуть удачу на нашу сторону.
*** ***
Один из надзирателей толкнул Тигриса вперед, и он шатнулся. Оковы помешали ему восстановить равновесие, и он всем телом ударился о решетку камеры, падая на колени.
- Встать.
- Он не сразу отреагировал, и второй аврор пнул его в живот, опрокидывая на бок.
- Оглох? У нас нет времени возиться с тобой целый день.
Тигрис сжал зубы и схватился руками за прут решетки, стараясь подняться. Наручники плотно держали его руки вместе, а цепь, которой они соединялись с кандалами мешали поднять их выше уровня бедер. Но он как-то ухитрился встать.
Авроры втолкнули его в камеру и закрыли решетку. Только после этого они сняли оковы.
Несколько часов спустя Тигрис все еще ворочался с боку на бок. Камеру освещали масляные светильники из коридора. Где-то снаружи на каменный пол монотонно падали капли воды. Предыдущей ночью Тигрис не замечал этого звука, но сейчас он просто сводил его с ума. Он натянул одеяло на голову, стало немного тише, но все равно слышно. Синяки болели, а головная боль стремительно нарастала.
Он не хотел задумываться над своим положением, поступках Джинни или своем будущем. Но мысли все равно возвращались к этому. Он говорил Джинни, что Вольдеморт освободит его, но не знал, верит ли он сам в это. Сейчас он поймал себя на мысли, что ожидает этого. Головная боль не давала возможности использовать Легиллеменцию или открыть связь с Вольдемортом, чтобы узнать планы черного мага, но Тигрис надеялся, что вскоре сумеет справиться с трудностями.
*** ***
Джинни устало откинулась на спинку стула. За всю неделю никакого прогресса. Малфой лишь играл с нею. С каждым днем он выглядел все болезненнее, а темные круги вокруг глаз говорили о том, что он плохо спал. Джинни иногда спрашивала себя, были ли так на самом деле. Целитель пояснил ей, что некоторые маги плохо реагировали на продолжительное лишение магии, вероятно, Малфой был одним из таких.
Она могла бы поклясться, что выглядит почти так же плохо, как и он. Последние две ночи она просто сидела в кресле и слушала волшебное радио до тех пор, пока не засыпала. Преследующие ее воспоминания редко были памятью детства. Больше новые – ее военный опыт, люди, которым она не смогла помочь. Ее брат, бледный и прозрачный, умирающий на ее глазах в святом Мунго. За это она ненавидела Малфоя. В эти минуты обвинить именно его было очень легко.
Но это было не верно, поправляла она себя. Были моменты, когда она проникалась к Малфою сочувствием. Его провоцирующие слова стали редкими, или ей так казалось. Иногда он просто молчал и думал над ее словами.
- Сколько еще невинных должно умереть из-за мании величия одиночки? – продолжала она. – Не достаточно ли крови на ваших руках? По-крайней мере, вы могли бы нам помочь в спасении будущих жизней. – Взывая к совести Пожирателя Смерти, Джинни ощущала себя едва ли не смешной, но она заметила, что это действует на Малфоя. На утверждение, что при его атаках погибло много мирных жителей, в том числе детей и женщин, он отреагировал крайне болезненно. Кажется, он полагал, что в этом была лишь вина авроров. Реальность была иной, и она охотно подчеркивала это. Авроры могли быть преобладающей целью, но так как борьба проходила в жилых зонах, гражданские жертвы были неизбежны. Особенно, если использовалось много проклятий широкого спектра, как, например, любимая Малфоем Patanterital.
- Каждый проходящий день порождает следующую возможность безумия для таких пожирателей, как Беллатрис Лестрандж!
Малфой резко поднял голову.
- Беллатрис вернулась?
Джинни испытующе взглянула на него.
- Мне не было известно, что она отсутствовала, но последние нападения однозначно несут ее почерк. А где она была?
- Отсутствовала. – Он откинулся на спинку стула и мрачно задумался.
Джинни подождала несколько минут, но не дождавшись еще реакции, разочарованно встала.
- Я еще вернусь.
Она покинула комнату, чтобы напиться. В комнате отдыха она оперлась на стену и помассировала себе затылок.
- Никакого прогресса? – Спросил один из сидевших там авроров.
Джинни покачала головой.
- У меня есть ощущение, что я медленно подбираюсь к нему, но слишком медленно. Так может продолжаться недели.
- А что вы ожидали? – Возразил аврор. – Он член Внутреннего Круга. Я помню этих сукиных детей по первой войне. Их не сравнить с обычными пожирателями. Чтобы добраться до таких высот, он должен быть фанатично преданным. Вероятно, он лучше покончит с собой, чем предаст своего лорда. – Аврор злобно сплюнул.
- Вероятно, вы и правы, - ответила Джинни. Она не стала пытаться пояснять, что считает Малфоя другим. Вместо этого она пристально уставилась в пол, как будто он мог ответить на все вопросы вселенной. Если честно, то она не знала, что еще делать. Она не знала, что движет Малфоем и имела лишь догадки о его уязвимых местах. Все напоминало перетягивание каната, которое могло продолжаться до тех пор, пока один из них не рухнет. Сначала она была уверена, что это будет Малфой. Теперь уверенности больше не было.
- Привет, Джинни.
Джинни подняла голову и едва не уронила стакан.
- Рон! – Она поспешно отставила стакан и бросилась на шею брата. – Мерлин! Когда я видела тебя в последний раз, ты был на волосок от смерти! Что случилось?
Он легко вздрогнул, и она поспешно отступила. Его правая рука была в перевязи, а он сам был очень бледен, но выглядел здоровым.
Рон косо усмехнулся.
- Я все еще слаб на ногах, но в остальном здоров. Они нашли противоядие.. Мне надо проглотить еще пару зелий и я опять в строю.
- Мерлин, благодарю тебя! Но что ты здесь делаешь? Тебе надо отдыхать.
Рон покачал головой.
- Вздор. Я в отличной форме. Я сказал это Перси и перенимаю Малфоя.
- Что? – Джинни шокировано и недоверчиво уставилась на него. – Ты не можешь так поступить, он мой!
Рон понимающе улыбнулся.
- Я понимаю тебя, Джинни. Уверен, что ты делала все совершенно правильно, но Перси не должен был взваливать это на тебя. Я уже высказал ему свое мнение. Иди домой и отдыхай. Сейчас ты нужна маме и близнецам. По тебе видно, что ты не очень здорова.
- Это не имеет значения! – Возмущенно крикнула она. – Ты не можешь просто так отнять у меня мою работу!
- Могу и уже сделал это, - спокойно сообщил Рон. - Не создавай лишних проблем. Это только в твоих интересах.
- Прекрасно! – Яростно выкрикнула Джинни. Кажется, они все решили за ее спиной. Как типично! - Делай, что хочешь! Я умываю руки!
Она выскочила из комнаты. Но выбегая из портала не смогла не признать, что часть ее вздохнула с облегчением. Даже злость на брата не могла помешать радоваться, что ей больше не придется приходить в это место и заниматься этим.
тени выбора 26
На сегодняшний день это последняя глава от автора. И я бросаю этот дневник до появления новой главы. Ни писать, ни переводить я больше не буду. Всем мои наилучшие пожелания.
26. Ecdysis
читать дальше
26. Ecdysis
читать дальше