6. Звуки Саммайна.
читать дальшеДни до праздника пролетали быстро, и внезапно он наступил. Послеобеденные уроки в этот день отменили, так что у всех было время нанести последние штрихи.
Тигрис, нервничая, наблюдал, как принаряжался Драко. Что он хотел улучшить в и без того превосходной иллюзии, было неизвестно. Выбор костюмов на их курсе оказался самым простым. Было полно старых ежегодников, сохранивших фото выпускников тысяча девятьсот сорок пятого года. Им оставалось лишь договориться, кто кого представляет. Выбор Драко остановился на Нойлесе Снейпе. Тигрис пытался отговорить брата, но тот решил, что это только из-за нелюбви Тигрисом Снейпа. В виде исключения, на этот раз причина была совершенно противоположной, но Тигрис не мог объясниться с братом, не рассказав ему всего, что он знал о Нойлесе Снейпе. Скорее всего, у Драко не было абсолютно никакого понятия о прошлом его крестного.
Причесывающийся у зеркала мальчик, несомненно являлся Нойлесом, хоть и имелись решающие отличия от мужчины, которого Тигрис видел в воспоминаниях Снейпа. Этот Нойлес был еще подростком, и к тому же мимика Драко немного смягчала признаки жестокости, которые были уже видны на этом лице. Зловещее зрелище.
- Знаешь, что Нойлес Снейп был членом Внутреннего Круга Темного Лорда? – Протянул Тигрис, внимательно всматриваясь в собственные руки – намного более темные, чем его нормальный цвет кожи. Совершенный маникюр. Очевидно, Том Риддл придавал внешнему виду большое значение.
Драко/Нойлес рассмеялся.
- Да. А что?
- Думаю, что он получил эту привилегию не за «просто так».
Брат пожал плечами.
- И что ты хочешь этим сказать? Я должен изменить мое поведение, пока выгляжу, как он? Быть может, для тебя это новость, но половина школы считает меня образцовым Пожирателем Смерти, даже если я выгляжу собой. В остальном, я только переоделся в Нойлеса Снейпа, но быть им не хочу.
Тигрис пробурчал нечто невнятное. Драко был прав.
- Но ты же помнишь, что говорил Дамблдор… мы должны вести себя, как представляемые нами лица, чтобы никто не догадался, кто под маской.
Драко фыркнул.
- Мы не должны выполнять все указания старого глупца. Кроме того, мы и так знаем, кто за какой маской скрывается. По-крайней мере, у Слизерина, думаю, что на других факультетах также. Вся эта чепуха со знакомством с людьми, к которым обычно не обратился бы, и без того абсурдна.
- Гм… - ответил Тигрис.
Драко ухмыльнулся.
- А ты хочешь одного, чтобы мы оказывали тебе всю преданность, какая возможна.
Тигрис пожал плечами и ухмыльнулся в ответ.
- Все же в имитации величайшего волшебника мира есть свои преимущества.
Брат рассмеялся.
- Я знал, что выбирая этот костюм, ты преследовал собственные цели. Надеюсь, что ты не ожидаешь от нас массового падения на колени, едва вступишь в гостиную, милорд?
- Классно звучит, - восхитился Тигрис. – А край мантии целовать будете?
Драко приподнял бровь.
- Сомневаюсь, что Том Риддл был настолько предсказуем. Подозрительно, если несколько учеников внезапно падают перед ним на колени, целуют мантию и именуют «Милорд», даже если он школьный староста.
Тигрис с сожалением вздохнул.
- Жаль. И почему ты вечно разрушаешь мои мечты трезвостью реальности?
- Жизнь несправедлива, брат. А как мне называть тебя – Том или Риддл?
- А что насчет Марволо? – Предложил Тигрис, зная, насколько лорд не любил оба имени.
- Прекрасно, Марволо. Готов?
- Я? – Возмутился Тигрис. – Я был готов еще час назад, Нойлес, а у тебя все еще пятнистые пальцы. Наверное, это часть иллюзии. – Оказывается, у Нойлеса и его сына была общая страсть – зелья, оставляющие несмываемые следы на пальцах.
Драко пренебрежительно фыркнул.
- Ты понятия не имеешь, что значит слово «ВЫХОД». – Он всмотрелся в пальцы и сердито потер их. – Нойлес тоже.
- Тебе не убрать их, как бы ни старался. Да идем же, наконец! – Тигрис нетерпеливо вскочил.
Драко бурча поплелся к двери.
Большинство остальных слизеринцев уже ожидали их. Было странно смотреть на гостиную, наполненную взрослыми людьми. Среди волшебников и ведьм резвилось несколько гоблинов, фоморов, вейл, темных эльфов и вампиров. Темных магов всегда поддерживало достаточно количество магических существ, чьи права в волшебном мире и до сегодня оставляли желать лучшего.
Драко/Нойлес подал руку черноволосой вампирше.
- Могу ли я просить вас о танце, Контесса?
- Разумеется, Chéri, - ответила вампирша, под ликом которой скрывалась Афина Гектор. Она изображала Мартину Ларож, члена Внутреннего Круга Мелузины. Она приняла руку Драко. Так как она была старше, чем Нойлес, и ко всему прочему надела туфли на высоком каблуке, то оказалась выше партнера почти на голову. Тигрис с нетерпением ждал, как будет выглядеть их танец. До сих пор разница в росте не мешала Драко.
Тигрис продолжал выискивать кого-то в толпе, пока взгляд не остановился на черноволосой семикласснице с классическими чертами лица Блэков – темные веки, полные губы и голубые глаза его матери.
- Кассипея, - восхищенно проговорил он. – Наваждение мое. – На ней была парадная, украшенная богатой вышивкой, мантия, подчеркивающая ее соблазнительные изгибы.
Кассиопея/Блейз схватила его за руку и улыбнулась.
- Льстишь, как всегда, Марволо. Идем?
- Как хочешь, любовь моя.
*** ***
Они были одними из первых, вступивших в Большой зал. Обеденные столы исчезли. Вместо них по всему помещению были расставлены дюжины маленьких столиков. Центр зала освободили под танцы. У преподавательского стола устроили буфет. Там уже сидели недовольный Талиесин, дельфийский оракул – кто бы это мог быть? – один из семи гномов, гигантская мандрагора и Мерлин, флиртующий с жеманной женщиной-кошкой. Настоящее тождество Мерлина оставляло мало места для сомнений, только один мог представить Мерлина так, как его представляли магглы – в лиловой мантии, усеянной серебряными звездами и полулунами и с осыпанной блестками волшебной палочкой с хрустальным шариком на верхушке. При каждом жесте из волшебной палочки вылетал фонтан сияющих искр. На этот раз Дамблдор превзошел сам себя.
- Классная кошечка, - восхищенно присвистнул кто-то рядом с Тигрисом. – Это Макгоногалл?
Тигрис раздраженно обернулся к Марселлу Талтосу (он же Рихард).
- Подозреваю, что да. Мог бы ты хотя бы на сегодня оставить свое восхищение магглами при себе? Не забывай, кого ты представляешь.
Человек, который спустя десятилетие прославился, как опаснейший убийца из свиты Вольдеморта, закатил глаза.
- Тигрис, очнись. Это всего лишь игра. Посмотри! Это женщина-кошка. И если тебе трудно признать все остальное, то восхитись отличной работой мастера Трансфигурации.
- Не думаю, что Кассиопее понравится, если я вытаращусь на эту особенную работу мастера Трансфигурации, - рыкнул Тигрис. – А во всем остальном – она все та же Макгоногалл!
Несколько подростков рядом резко скривились и постарались смотреть в другую сторону. Обнаженная кожа под кожей все же была не настолько захватывающим зрелищем. Кроме того, Тигрису казалось, что на настоящей женщине-кошке кожи было побольше. Но для чистокровных волшебников даже один обтягивающий тело комбинезон был довольно рискован. Кто бы догадался, что Макгоногалл решится на это?
- Ты слишком напряжен, - продолжил Рихард. – Посмотри на ее грудь! Даже я, гей, понимаю, что это нечто! И это именно Макгоногалл. Ты видел ее кнут?
Амандус Лестрандж рядом с ним внезапно покраснел и раздосадовано поморщился.
- Рик, пожалуйста. Ну, стоит ли об этом?
Рихард рассмеялся и взьерошил Амандусу/Теодору прическу.
- Извини, любовь моя. Обещаю впредь вести себя прилично.
- Тебе и слово такое незнакомо, - пробурчал Теодор, но румянец на его щеках несколько ослабел.
- Маркелусс. Ты должен называть его Маркелуссом, - поучительно произнесла Маргарет Эйвери. Это была Миллисент, держащая под руку Винсента изображающего собственного дедушку. И если бы не длинные волосы Норатиуса Крэбба, то различия не заметил бы никто.
Рихард обнял Теодора за талию.
- Называй меня Марк.
Теодор застенчиво улыбнулся и прижался к нему.
- Ты невозможен, Марк.
- А почему не Марки? – Насмешливо поинтересовалась Миллисент.
Рихард окинул ее сердитым взглядом.
- Ты, корова, в чем у тебя проблема?
- Эй, - рявкнул Винсент, потрясая кулаком, – Следи за словами, когда обращаешься к моей подруге, Марки.
Тигрис был потрясен выходкой Винсента. Либо у него, действительно, было что-то против Рихарда, либо между ним и Миллисент все было серьезнее, чем казалось. И то и другое отнюдь не неожиданно. Отказ Рихарда сохранить свое мнение о магглах в тайне, особой популярности в Слизерине ему не принес.
- Мир, дети, - громко объявил он. – Оставьте ваши ссоры в гостиной.
- Он первый забыл о Кодексе, - буркнул Винсент.
- Норатиус.. – угрожающе протянул Тигрис.
Винсент угрюмо уставился в пол.
- Прошу прощения, Риддл.
- Марволо, - поправил его Тигрис.
Они заняли места на той стороне зала, где обычно стоял слизеринский стол.
- Правда, что у тебя за проблема? – Тихо заговорил Тигрис, обращаясь к Милли. – Это по-маггловски пошло намекать на сексуальную ориентацию Рихарда. И несправедливо по отношению к Теодору.
Миллисент ошеломленно уставилась на него.
- Что? Я не понимаю, о чем ты? Только потому, что я назвала его Марки? Но это же никак не связано с тем, что ему нравятся мужчины.
- Тогда почему?
Миллисент пожала плечами.
- Так он злится именно из-за этого? Мне он не нравится. Он одержим своими магглами. Можно подумать, что он грязнокровка.
Тигрис откинулся назад, раздумывая, стоит ли ей верить. Вероятно, да. Миллисент чистокровна. А в волшебном мире гомосексуальные отношения не редкость. Не настолько необычны, чтобы заложить основы гомофобии. Еще один занесенный магглорожденными порок. Тигрис предположил, что причина, по которой он так отреагировал на замечание Миллисент, была в его маггловском воспитании. А Теодор? Миллисент права, друг Теодора проводил с магглами слишком много времени. И даже провел в их мире каникулы. Тигрис не понимал, как можно быть столь восторженным после каникул с магглами?
*** ***
Постепенно Большой Зал заполнялся. По нему бродило неисчислимое множество сказочных существ и знаменитых личностей. Среди них к досаде Тигриса обнаружилось несколько «Гаррипоттеров». Он попытался приложить к каждому костюму имя, но быстро сдался. Он легко узнал Рона – потому что только он мог переодеться ловцом «Пушек Педдл». Огненная фея рядом получила имя Джинни. Возможно, что Мерлин Монро рядом с ними была Гермиона. Хотя Тигрис сомневался в этом. Еще одна белокурая женщина за этим же столиком тоже была какой-то маггловской знаменитостью, но неизвестной Тигрису. На ней были серый костюм и шляпа, почти мужского покроя, а волосы она подколола в стиле пятидесятых годов. Наверное, это и была Гермиона. Но кто же тогда Мерлин Монро? Разумеется, чтобы разгадать тайну, Тигрис мог бы использовать способности Легиллимента, но не решился ослабить окклюменнтный щит. С тех пор, как вошел в зал, Дамблдор ни на секунду не выпустил его из внимания. Тигрис улыбнулся, видя, как директор успокаивает переодетого великаном Хагрида. Естественно, что тот узнал мальчика, виновного в его исключении из школы.
Тигрису стало интересно, узнала ли его Джинни? Разумеется, он не знал, видела ли она Тома Риддла хоть раз. Насколько Тигрис помнил, Джинни использовала дневник только для переписки, а когда Риддл покинул тетрадь, то была уже без сознания.
Они ели, пили и смеялись. Несколько раз Тигрис танцевал с Блейз. При этом он незаметно следил за преподавательским столом, ожидая, когда Мерлин заговорит с Талиесином. Дамблдор не был предсказуемым человеком, но в этот раз Тигрис ожидал, что выиграет их спор. И он должен его выиграть.
*** ***
Северус Снейп всегда ненавидел праздники. Слишком громко и слишком огромные скопища веселящихся, обычно благоразумных, людей, которым праздник дает повод напиться и забыть о приличиях. И не только это – от него также ожидалось, что он примет участие в этой смешной радости и тоже начнет корчить из себя идиота. Для него праздники были квинтэссенцией всего, что вызывало отвращение к человечеству в целом.
В данный момент все, что он ненавидел в человечестве, собралось в одной, наиболее отвратительной личности – Тигрис Малфой. К сожалению, наглец был крестником. Именно в эту минуту Снейп проклинал тот момент, когда это исчадие ада вошло в его жизнь. В списке людей, виновных в том, что Снейп ненавидел жизнь, имя Тигриса Малфоя стояло на первом месте… и вместе с другим сознательным человеком – скорее мерзким созданием - еженедельно напоминал об этой ненависти. Эти двое выбрали один и тот же день, чтобы объединиться против него вместе с этим праздником и не дать ощутить союза радости и беззаботности, выпив бутылочку «Лунной тени», а потом двадцать лет наслаждаясь нирваной. Но нет, его присутствие на этом шабаше было необходимо всем господам сразу. У него слишком много господ. Он должен был в тот роковой день, двадцать лет назад, послать Люциуса назад в ад… это убрало бы некоторые из его проблем. Включая и этого ублюдка, который гордо шляется перед непонимающими учениками в образе Темного Лорда. О, он с первого взгляда понял, кто был ИМ. И отец восстал из могилы… Скорее всего, это Драко. Ничего не подозревающий ребенок. Сладкие, суровые Мойры. В такие дни Северус как никогда жалел о решении никогда не пить на людях.
- Какая красивая арфа.
Снейп поднял голову и бросил заговорившему взгляд, который ясно сообщил бы любому другому, что ОН, ЧЕРТ ПОБЕРИ, НЕ СОБИРАЕТСЯ ни с кем беседовать. И особенно не с этим человеком. У него был губящий нервы иммунитет ко всем вербальным и невербальным намекам в его сторону.
- Альбус, - процедил Снейп сквозь зубы.
- Талиесин, - весело, как будто встретил старого знакомого, ответил директор. – Ты должен помнить, что в условия входит запрет на использование наших настоящих имен.
- И не надейтесь, что я буду участвовать в этой глупой игре, - рыкнул Снейп.
Взгляд Дамблдора сказал, что он очень даже рассчитывает на это.
- Ты же знаешь, что преподаватели должны быть образцом для подражания.
Снейп скривился.
- Пусть так. Но тогда вы должны сказать мне, что это, - он ткнул пальцем в вызывающий головную боль наряд директора.
Дамблдор казался немного обиженным.
- Но, Северус. Я знаю, что ты не слишком присматриваешься к магглам, но узнать Мерлина должен был даже ты.
- Жаль, - едко парировал Снейп. – Я так надеялся, что ошибаюсь.
Дамблдор окинул его укоризненным взглядом.
- Ты должен расслабиться, мой мальчик. Получи от этого чудесного праздника удовольствие. В буфете есть чудесные карамельки!
Снейп фыркнул.
- Вы точно знаете, что сладости мне отвратительны.
Глаза Дамблдора замерцали.
- Ну-ну. Но ты любишь шоколад. Шоколад делает людей счастливыми, это знает каждый.
- Наверное, - сухо ответил Мастер Зелий. – Вы хотите чего-то определенного? Если нет, то я могу порекомендовать вам в качестве собеседника Минерву. Кажется, она разделяет ваш вкус в нарядах.
Дамблдор перевел взгляд на арфу.
- Честно говоря, у меня появилась идея. Раз мы уже имеем среди нас самого знаменитого барда всех времен и народов…
- Не продолжайте, - взмолился Снейп, назло реальности, надеясь, что Дамблдор, ХОТЬ РАЗ, ХОТЬ В ЭТОТ РАЗ услышит его. – Умаляю, только не продолжайте. – Он не мог продолжать, не рискуя потерять равнодушную мину, что даст знать этому…
- Ну-ну, - подмигнул Дамблдор. – Не надо так трагически, мой мальчик. Ведь я хочу попросить тебя об одной-единственной песне. Это не слишком напряжет величайшего из всех живших бардов.
Северус закрыл глаза и глубоко вдохнул. Первое, что он увидел, открыв глаза, как Том Риддл и его спутница выходят из зала. Это давало ему передышку до их возвращения. Время, когда он не мог ничего предпринять. Только ждать.
- Спасибо Мерлин, - сказал он, представляя себе маленькую, перепуганную птичку, которая тоже называлась мерлином. Северные волшебники использовали их в качестве почтальонов. В тех краях до сих пор шутили, что потерянная почта была послана к Мерлину. – Благодаря вам я только что проиграл спор. И поэтому я с трудом, но говорю – Да, я спою вам.
Дамблдор засиял. Бедный глупец. Если бы Снейп мог рассказать, что его ожидает, то он бы немедленно прекратил веселиться.
- Но не сейчас, - вздохнув, предупредил Снейп. – Позже. – Еще несколько скоротечных мгновений.
*** ***
Блейз посмотрела на Тигриса.
- Знаешь, мне всегда было интересно, как это – прыгнуть в кровать с самым могущественным волшебником мира.
Тигрис пристально посмотрел на нее.
- Разумеется, если он выглядит так, как теперь, - поспешно добавила она.
Он ухмыльнулся. На мгновение в голове мелькнула действительно тревожная картинка.
- Тебе мало меня?
- Больше, чем достаточно, - парировала она, - Но девочка может и помечтать.
- Как я уже говорил… - неторопливо начал он. – До танца у нас есть еще немного времени. И мы используем его. – Он задернул портьеру вокруг кровати. – Готова, любовь моя?
- Всегда, - шепнула она в ответ.
Он закрыл глаза и обнял темноту.
*** ***
Драко был обеспокоен. Брат и Блейз внезапно исчезли. Он видел, как директор разговаривал со Снейпом. Дамблдор что-то спросил, это было несомненно. И где бродят эти двое? Танец вот-вот начнется.
Наконец, он увидел их у двери. Драко бесцеремонно протиснулся сквозь толпу.
- Наконец-то, - прошипел он. – Дамблдор уже с полчаса назад просил. Где вы были?
Блейз сделала странный жест, но Тигрис придержал ее руку. На Драко он не смотрел. Его взгляд с каким-то особенно жадным выражением осматривал Большой Зал, как будто видел его впервые за многие годы отсутствия.
- Не твое дело, Нойлес, - холодно ответила Блейз. – И тебе стоило бы проявить немного больше уважения…
Пальцы Тигриса впились в ее руку, и она, с сердитым блеском в глазах, замолчала.
Драко открыл было рот, чтобы возмутиться, но что-то в них обоих удержало его от этого. Что в них было странным, но он не мог понять, что именно.
Тигрис перевел взгляд на преподавательский стол и его губы изогнул в надменной, почти злобной усмешке. У Драко дрожь по спине прошла. Брат слишком уж вошел в роль.
Драко заметил устремленный на них пристальный взгляд Дамблдора. В его глазах даже исчезло привычное мерцание. Он казался напряженным, но одновременно озадаченным, как будто он не верил своим глазам.
- Потанцуем, моя дорогая Кассиопея? – Бархатный голос брата вырвал Драко из мыслей. – Случай потанцевать в Большом Зале Хогвартса выпадает не каждый день.
Блейз рассмеялась кудахчущим смехом, тревожно напоминая Драко о тете Белле.
Они, провожаемые взглядом Драко, направились к танцплощадке. Драко впервые за вечер заметил, насколько улучшился стиль его брата. В танцевальных па появилась элегантность, которой сильно не хватало во время рождественского бала. И оба выглядели очень внушительно, даже если Блейз и казалась немного напряженной – как будто ей что-то мешало касаться Тигриса. Драко решил, что они немного повздорили. Оба вели себя несколько странно.
*** ***
Они вернулись. Северус Снейп сжал кулаки под столом. Было немного странно, как они двигались среди остальных учеников на танцплощадке. Подростки, все как один, держались от них на расстоянии, как будто эту пару окружала аура неприступности. Оба были странными. Взгляд Тигриса жадно метался по Большому Залу, как будто он хотел навсегда врезать в память каждую даже самую крохотную деталь. В противоположность ему, Блейз казалась полностью очарованной партнером по танцам. Ее глаза были полуприкрыты, как в наркотическом опьянении. Снейп знал, что девочка по уши влюблена в его крестника, но видеть это было просто больно.
Он заметил, что Дамблдор не спускал с парочки глаз, и не понял, что такого захватывающего нашел в них директор. Тем не менее, ему некогда было размышлять над этим, пришло время выполнять условия пари. Он склонился к директору.
- Песня, которую вы хотели…
Дамблдор вздрогнул, как будто его вырвали из сильной концентрации на чем-то определенном.
- Да.. ах, да. Песня. Ты хочешь петь, Северус?
Снейп кивнул.
- Отлично… - Дамблдор все еще казался несколько рассеянным, но встал и постучал ножом о бокал. Звон колокольчиком пролетел по залу, перекрывая музыку и голоса. Все смолкло, с вниманием ожидая слов директора.
- Хочу сделать небольшое объявление, - веселым тоном начал Дамблдор. – Наш со всех сторон популярный Мастер Зелий, а по случаю сегодняшнего бала – Талиесин, предлагает нам продегустировать его искусство.
Зал наполнили взволнованные возгласы.
- Спокойствие, - продолжал Дамблдор. – Как я узнал, это имеет связь с неким спором, в подробности которого я не хочу вникать.
Некоторые рассмеялись. Само собой, что они смеялись конфузу их преподавателя. Чего еще ожидать от гриффиндорцев?
- Я прошу вас освободить танцплощадку, так как факультет Слизерин, кажется, приготовил для нас нечто вроде театрального представления. Конечно, вы, так же как и я, с нетерпением ожидаете, что же будет.
Дамблдор опять сел, а пока Северус настраивал арфу, танцплощадка опустела. Арфа была очень хороша. Вдобавок, скорее всего, очень ценная. Сам Северус, который играл на арфе лишь в память о матери, обожавшей этот инструмент, в жизни не имел ничего подобного. В другое время он бы с наслаждением воспользовался случаем поиграть на этом великолепном инструменте.
Снейп закрыл глаза и оживил в памяти выученные за день до бала строки.
*** ***
Драко нервно оглядывал остальных слизеринцев. Он до последнего не верил, что Северус согласится петь только из-за какого-то спора. Очевидно, он ошибался. Тигрис опять совершил невозможное. В поле зрения Драко опять попал брат, и он невольно вздрогнул. Тигрис и Блейз стояли немного в стороне от других. Не потому, что они уединились, а потому, что к ним старались не приближаться. Драко ощутил вокруг них колдовство отторжения. Он понятия не имел, зачем это понадобилось брату. Он мог бы спросить, но не решился. Вероятно, он тоже попал под действие заклинания, совершенно не заметив этого.
Слизеринцы, особенно те, кто участвовали в представлении, были взволнованы. Драко вспомнилось, насколько быстро все согласились с планом. У Тигриса было невероятное влияние на факультет, хоть он даже не осознавал этого.
Драко едва удержался от смешка.
Убеждение Тигриса в том, что к его мнению прислушиваются только потому, что он убедительно аргументирует его, было совершенно безосновательно. Драко считал себя достаточно надменным, но надменность брата намного превосходила его собственную. Тигрис действительно полагал, что знает все лучше, чем другие, и всегда принимает наиболее правильные решения. Поэтому, совершенно естественно, что остальные должны принять его мнение. Драко не уставал удивляться подобной самовлюбленности. Но Тигрис, действительно, если бы захотел этого, мог убедить весь факультет даже в том, чтобы одеть маггловскую одежду и станцевать вокруг рождественской елки. Слизеринцы почитали его, как полубога, а Тигрис был слишком слеп, чтобы замечать это. Ревновал ли Драко? Естественно. Было время, когда неоспоримым принцем Слизерина был он, но это время миновало. Они все еще прислушивались к нему, но последнее слово оставалось за Тигрисом.
Когда они с братом разошлись в мнениях по поводу этих костюмов, Драко понял, что должен уступить, чтобы окончательно не погубить собственную репутацию. Это было унизительно, он ненавидел это. Но Тигрис был братом, а он, если даже и завидовал, то все равно не мог обижаться на него. И в основном потому, что Тигрис даже не догадывался, чем он был. Но Блейз зала. И она, чем только могла, содействовала возвышению Тигриса. Влюбленная во власть маленькая гусыня. А Тигрис не догадывался ни о чем. Он бы не поверил, даже если бы ему высказали это в лицо. Это было невероятно опасная и милая наивность… но в то же время. Иногда это внушало Драко страх. Он спрашивал себя, что будет с Тигрисом по окончании школы? Разумеется, Темный Лорд найдет, как использовать подобный потенциал. Милорду требовались люди с талантом привлекать к нему толпы. Подобным даром обладал отец, но его полезность снизилась после второго ареста, как Пожирателя Смерти. Люди опасались общаться с ним. Тигрис же… он был еще чистым листом.
Драко размышлял о слизеринцах. Когда он спрашивал себя, кто из них примкнет к Темному Лорду, то приходил к одному выводу – большинство. Поразительно, но это не радовало его. Когда-то он верил, что примкнуть к Темному Лорду означает власть и честь. Он верил, что это война за верную цель – обновление волшебного мира под новым, лучшим господством. А теперь? Он отказался развивать эту мысль. Он был верным Пожирателем Смерти. Он был таким всегда. Но счастлив тем, что у Темного Лорда так много преданных масс, он не был.
Наверное, имелись и исключения. Например, Рихард.
Рихард так глуп. Друг его лучшего друга уже давно бы нарвался на смерть, если бы Теодор не следил за ним. Рихард обладал безрассудством гриффиндорца и честолюбием слизеринца. Смертельная комбинация в достижении неправильной цели.
Теодор.
Драко поразило нежелание друга прийти к лорду. Но Теодор всегда был одиночкой и мизантропом. Очень похожим на дядю Северуса. Драко так и не понял, почему Северус стал Пожирателем Смерти. Снейп не относился к тем типам, что безоговорочно верят харизматическому лидеру. Харизма для него была ничто, он слишком сильно не доверял людям.
Акуила.
Драко высмотрел мальчика в толпе. Еще один символ безрассудства. Он выбрал себе Крабата, аргументируя это тем, что когда-то Крабат был слугой Корна Млинка. Агриппа Эйвери, выбравший самого Млинка был вне себя. Акуила смягчил гнев Эйвери, упав перед ним на колени. Был ли Драко единственный, кто понял насмешку этого жеста? Ведь основную часть силы, необходимой для победы над Млинком, Крабат получил за много лет верного служения – ученичества.
Еще были первоклассники, о них можно было не говорить. Драко мог только надеяться, что Самет и его друг последуют примеру семьи Забини и останутся нейтральны. Самет был совсем другой, чем его сестра – жизнерадостный и независимый. Драко не хотел быть свидетелем тому, как это погибнет под рукой лорда.
Драко опять посмотрел на брата и Блейз и опять вздрогнул. Что-то в них было не так. У него появилось какое-то неприятное чувство. Но мысль не успела развиться, Северус начал петь.
С первыми аккордами арфы на площадке появились Филомела и Варнава в костюмах Марганы и Саммаэль и начали танец.
- Вы хотите песни от меня? - Начал Северус завораживающим речитативом средневековых бардов. Звук арфы оттенял бархатистость его голоса.
- Тогда я начну,
Воспевая тех, кто был до нас
О ком шепчутся старые
шотландские тисы
Послушайте, что они поведали
Когда-то в Aelwyd’ollam жила последняя из друидов
Моргана- умная и гордая
Она хотела победить судьбу, но
Волшебство прежней божественной силы
Сломалось в ее руках
Смерть от предавшего ее
Вошла в легенду
Филомела и Варнава поклонились в сторону преподавательского стола и продолжили танец на краю танцплощадки, пропуская Дугласа и Ирэну, как Мордрауд и Jezebeth, к центру. В зале послышался ропот – частью удивленный, частью возмущенный. Драко предположил, что удивление слышалось со стороны равенкловцев, возмущение выказывал Гриффиндор, а Хаффлпафф оставался нейтральным. Знать, кто скрывался под восхищенными масками, он не хотел.
- Первый из Темного ряда
Он без раскаяния сеял горе
И искал то, что был готов потерять
Но величие дала ему лишь ненависть
Осиротевший от руки крестного
Мордрауд стремился отомстить
Многие склонились перед его силой
Но Артур принес ему смерть
Дуглас и Ирэна склонились так же, как Филомела и Варнава до них. На танцплощадку вступили Фиона и Кира. Баба Яга и Полудница. Королева Темных Эльфов выглядела устрашающе. Черная, кажущаяся обугленной, кожа и глаза цвета ртути, которые, казалось видели все и ничего одновременно. Но и Баба Яга – безумная на протяжении всей своей жизни – мало в чем ей уступала.
- В глубинах леса, скрываясь от людей
Жила лишь с эльфами и животными
Но страх и ненависть магглов не дали ей мира
Исполненная ненавистью
Баба Яга каждым своим шагом сеяла смерть
Из вод Nusalki еще никто не возвращался…
Пришла очередь Агриппы Эйвери. Драко был потрясен тем, что Эйвери решил танцевать с Акуилой вместо своей подружки Минервы, переодетой Робертой Нигеллюс. По Акуиле было видно, что эта замена была совершенно им не добровольно, и Драко предположил, что это вызвано лишь желанием Эйвери продемонстрировать свою власть. Разумеется, он не мог упустить такой подходящий случай.
Высокородный, исполненный власти
Легко обуздавший хаос
Внушающий страх и почитаемый Корн Млинк
Десятилетиями наслаждался тьмой
Ведьмы и волшебники
Знающие и сильные
С радостной покорностью целовали его руку
А господин Крабат
Наконец-то нашел в нем своего Господина.
Акуила не скрывал ухмылки. В ответ Эйвери заставил его опуститься на колени. Когда он вновь позволил Акуиле подняться, улыбка исчезла. Драко не мог не признать, у Эйвери был стиль, даже если ему больше нравился Акуила. В их классе Акуила был вызовом Эйвери, как лидеру. Драко сам слишком долго играл в такие же маленькие игры, чтобы не уметь их уважать. Но, тем не менее, он сомневался, что Эйвери хоть когда-нибудь станет господином над Акуилой так же, как и он не стал им для Рихарда. Танцующие уступили место Хелене и Афине. Драко сердито посмотрел на самодовольную Хелену. Эту, специально для него затеянную демонстрацию власти, он мог бы и пропустить. В частности вид на лежащую на бедре Афины руку Хелены. Довольно двусмысленно лежащую.
Изгнанная отцом
Преследуемая, как ведьма
Унаследовавшая
Лишь высокомерие и гордость
Мелузина стремилась
К всеобъемлющей власти
Родной сестре, любимой и ненавидимой
Отдала в борьбе собственную жизнь.
Шарль и его класс были приятно скучным разнообразием между игр за власть в Слизерине. Здесь речь шло всего лишь о мальчике и его увлечении. Успешная миссия завоевания, как казалось. Но тем интереснее было выражение лица Дамблдора.
Его жена и дитя погублены
Безжалостными магглами
Он искал власть, потерянную
Теми, кто был до него
Гнев превосходил его ум
Он поработил страхом всю страну
Лорд Гриндевальд великий умер
От руки своего лучшего друга.
В зале воцарилась ледяная тишина. Ярость Дамблдора была отчетлива, что уже являлось несомненным успехом. Танцующие опять склонились в поклоне.
У их ног должен был лежать весь мир
Но вопреки их силе и уму
Никто из них не смог победить
Все, стоящие по краям танцплощадки медленно отступили в сторону, образуя полукруг между залом и столом преподавателей. И тогда вышли Тигрис и Блейз.
С рождения внушающий страх
Высланный
Осиротевший и нищий
Еще ребенком проявивший силу
Волей судьбы наследник Основателя
Величайший волшебник нашего времени
Он достиг бессмертия
Его власть велика, как ни у кого прежде
Он торжествует там, где сдались другие
Все услышали последнее так и не сказанное слово, имя, которое было запрещено произносить – Волдеморт.
Раздалось несколько возмущенных восклицаний. Белокурая маггловская фигура, Мерлин Кактотам, как называл ее Тигрис, задушено вскрикнула и ринулась из зала. Блондинка рядом с ней с минуту разрывалась между происходящим в зале и подругой, но все же побежала вслед.
Тигрис и Блейз остались в центре танцплощадки и смотрели в сторону преподавателей. Оба выглядели чрезвычайно самодовольными.
- Не хотите ли последовать примеру ваших товарищей и тоже поклониться? – Холодным, без намека на какое-либо тепло тоном, спросил Дамблдор.
Тигрис самодовольно ухмыльнулся.
- Вам надо было слушать лучше, директор. Я никому не кланяюсь. Это мне поклоняются. И если вы хотите подать хороший пример…
У Драко сперло дыхание. Не сошел ли брат с ума? Какую, к Аиду, цель он преследовал?
Дамблдор резко встал. Казалось, что сам воздух вокруг него шелестит от магии. Его наряд перестал казаться смешным. Директор был в ярости.
- Я требую немедленно окончить эту шараду. Кто вы?
Тигрис расхохотался. Блейз рассмеялась чуть тише.
- Дамблдор, вы разочаровываете меня. Я ожидал, что из всех присутствующих, вы лучше всех знаете, кто я. Вы так настойчиво и достаточно часто называете меня по имени, что я даже нервничаю.
Движением, потрясающим по своей быстроте, Дамбдлдор на правил на Тигриса палочку и властным голосом выкрикнул.
- Restituo formam!
Тигрис не сделал и попытки блокировать заклинание, хоть и держал палочку уже в руке, Драко даже не заметил, как он выхватил ее. Вместо этого он рассмеялся.
Он смеялся, а его иллюзия разрушалась. Наверное, заклинание Дамблдора служило для определения настоящего лица. Но проявившееся из-под иллюзии лицо было совсем не то, что ожидал Драко.
Смех становился все громче и громче, пока не перешел в зловещий, хорошо знакомый Драко, хохот. Темный Лорд направил свою палочку на Дамблдору.
- Ну, вот и встретились, старик.
Рядом с ним торжествующе ухмылялась Беллатрикс. Она или была задета заклинанием или сбросила личину по собственному желанию. На долю секунду все окаменело. А затем тишину проломил нестерпимо жалобный вой. Похожий на женский, только невероятно громкий, пронизывающий до костей.
- Опасность! Опасность! Опасность!
Крик вырвал присутствующих из остолбенения, побуждая к массовой истерии. Некоторые из гриффиндорцев оказались готовыми к борьбе, но их смела ринувшаяся к выходу толпа. Но тем не менее, зрелище было не настолько ужасное, как то, что ожидало их далье.
Стены Большого Зала были украшены фресками, на которые Драко ни разу не обращал внимания. Но сейчас изображенные на них магические животные пробуждались к жизни.
- Немедленно покинь это место, или погибнешь, - холодно приказал Дамблдор. Теперь Драко понял, почему его считали могущественней Темного Лорда. Его магия шелестела вокруг, подпитываясь силой замка. – Твой приход оказался большой ошибкой.
Лицо Темного Лорда исказилось от ярости. Он вскинул палочку.
- Авада Кедавра!
Со стены, наперерез проклятию кинулась одна из каменных фигур, сталкиваясь с зеленым лучом и с грохотом разлетаясь на тысячи осколков. Драко с ужасом увидел, как под ногами Темного лорда зазмеилась широкая трещина.
Взгляд лорда заметался по лицам нацеливших на него палочки. Он улыбался.
- Хоть наш разговор и невероятно мил, мне пора. Сегодня я ухожу. До следующей встречи, старик. Morsmordre! – Отвратительная зелень Темного Знака заклубилась под потолком зала. Казалось, что змея хохочет над всеми.
Раздался резкий грохот, и помещение заполнил дым. Когда воздух прояснился, оказалось, что Беллатрикс и лорд исчезли. На месте, где они стояли, образовалась гигантская воронка около метра в диаметре, края которой гротескной пастью выступали из гранита пола, как будто замок поглотил их обоих. Драко дрожал. Жалобный крик Хогвартса смолк. Наступила смертельная тишина.
Которая разразилась криком. Драко понадобилось минута, чтобы понять, что кричит Изида. Кажется, мадам Хуч. Она визжала, указывая рукой на неподвижное тело рядом и пристально глядя на Дамблдора.
- Сибил!!! Она мертва!
Рассудок Драко против его воли повторял предыдущую сцену и констатировал, что Беллатрикс подняла палочку одновременно с лордом. Но никто не обратил на нее внимания – все смотрели лишь на Темного Лорда. Зеленый луч из ее палочки вырвался одновременно с Авадой лорда, но опять-таки, все следили лишь за грозящим Дамблдору проклятием Лорда.
Сибилл Трелони. За что Темный Лорд убил ее? Она была всего лишь напыщенной шарлатанкой… Странно было понимать, что только что на глазах Драко убили кого-то, с кем он был знаком почти полжизни. Он не совсем еще понял это чувство.
Дамблдор был вне себя. Это было не только написано на яростном лице, но и излучалось пости багровой аурой мага.
- Мистер Малфой.
Драко вздрогнул.
- Где ваш брат?
Драко дрожал. Впервые в жизни он по-настоящему боялся всегда улыбающегося и наделяющего сладостями старого волшебника.
- Не знаю!