Вывод.
читать дальше
Холодным сентябрьским утром Тигрис проснулся очень рано и заснуть больше не смог. Наконец, он перестал перекатываться с боку на бок и встал. Теперь он бесцельно бродил по утреннему саду, убивая оставшееся до завтрака время. Узкие, выложенные камнем тропинки лабиринтом вились сквозь кусты и цветочные клумбы. Тигрис был уверен, что они складываются в странные, понятные лишь садовникам, арифматические символы. До завтрака оставалось совсем недолго. Птицы в кустарнике живой изгороди только что проснулись, и взлетали с негодующими криками при его приближении.
Наконец он достиг каменного фонтана. Ограда бассейна состояла из выветренных временем каменных блоков, но вода была чистой. Тигрис сел на край фонтана и коснулся прохладной воды. Вспугнутые его движением водомерки ринулись под защиту водяных лилий, цветущих в центре фонтана. Тигрис пристально смотрел на свое немного искаженное отражение. Прямо в задумчивые льдисто-синие глаза.
Он рассматривал себя, постепенно погружаясь в воспоминания. Год назад это лицо казалось ему чужим. Теперь он почти забыл, как это – смотреть в другое лицо. Зеленоглазое, более юное и невинное другое лицо. Он оставил это за спиной так же, как и много вещей другой жизни, которая больше не была его.
Вспоминая о прошедших месяцах, Тигрис не ощущал раскаяния. Гарри Поттер был символом, абстрактной фигурой. Если кто-то и убил его, то он сам. Он никогда бы не смог стать тем, что от него ожидалось другими. Он был настолько уверен в этом, насколько точно знал, что после дня приходит ночь, а вещи падают вниз, а не вверх. Это не было его природой. В его время в Гриффиндоре он не был честолюбив. Ни Гриффиндор ни Дамблдор не содействовали честолюбию. Слизерин одобрял его. Было время, когда Тигрис презирал честолюбие, теперь он больше не стыдился собственного. Он представлял, что честолюбие это что-то иное, ведь он же не стремился к власти, влиянию, славе или бессмертию. Нет, он стремился к знанию. Можно было напомнить, что знание тоже власть, и Тигрис не собирался оспаривать это утверждение. Но это особенная форма власти. То, что никогда не смог оценить Гарри Поттер, наивный глупец, которым он был.
Тигрис шевельнул пальцами, и отражение исчезло, разбитое маленькими волнами. Он улыбнулся.
Гарри Поттер был мертв, а Тигрис Малфой жил и собирался начать свой последний учебный год в Хогвартсе. И это было правильно – ведь слабые всегда умирали, оставляя дорогу сильнейшим.
Конец первой части.