47. Еще больше приглашений.
читать дальше
Большинство присутствующих были младшеклассниками, и Тигрис решил остановиться на изучении простейших боевых заклинаний – таких, как Impedimenta и Stupefy. Блейз и Драко затеяли шуточную дуэль, которая привлекла внимание тех, кто не тренировался. Позже Тигрис признал, что должен был остановить это с самого начала, но все были утомлены, а он сам увлекся веселым зрелищем. Тогда же ему показалось, что наблюдение за опытными дуэлянтами будет крайне полезно для молодежи.
Краем глаза Тигрис следил за мечущимися по залу первоклассниками, но без особого внимания. Поэтому он совершенно случайно увидел, как один из них произвел заклинание Reductohex, в то время, как его противница находилась опасно близко от каменной сцены.
- Стой! – Закричал Тигрис, но было уже поздно. Заклинание ударило в девочку и швырнуло ее в сторону. Тигрис успел лишь слегка замедлить ее падение. Недостаточно. Ребенок с тошнотворно-хрустящим звуком врезался в край сцены.
- Марта! – Ирэна Санчес с криком бросилась к подруге, но Тигрис успел окружить раненую барьером.
- Не трогать ее!
Драко прервал дуэль с Блейз.
- Пусти меня к ней, может быть, я разберусь, что с ней.
Тигрис кивнул и опустил барьер.
- Не сметь подходить к ней, - рявкнул Драко на столпившихся у сцены одноклассников Марты. – Если она ранена, то вы можете одним касанием ухудшить ее состояние.
Тигрис подошел ближе, но остановился в полуметре от ребенка и коленопреклоненного Драко. Тот, хмурясь, положил руки на грудь девочки.
Ее глаза были широко раскрыты, и она не двигалась. Тигрис оглушающее ясно увидел, неподвижность ее груди.
- Перелом затылка, - Драко шептал настолько тихо, что услышать его мог лишь Тигрис. С каменным выражением на лице Драко поднял ее и уложил удобнее.
Тигрис опустился на колени рядом с братом. Он боялся следующего вопроса.
- Она мертва?
- Нет! – Сердито выкрикнул Драко. – Она не мертва! Она не умрет! – Такого выражения в глазах брата Тигрис еще ни разу не видел. Драко вздохнул и опять положил руки на грудь девочки. – Она не мертва, - упрямо повторил он.
Позади них всхлипнула какая-то девочка, Тигрис смутно заметил, что Блейз принялась успокаивать ее. Теперь их окружали все присутствующие.
- Надо отнести ее в больничное крыло, - предложил один из второклассников.
- Слишком поздно, - возразила ему Фиона. – Если мы стронем ее с места – она точно умрет.
- Да посмотрите же! – Истерически закричал кто-то из первоклассников. – Она уже мертва!
- Нет! Не мертва! – Яростно крикнула Ирэна.
Блейз едва успела удержать обоих от драки.
Драко закрыл глаза и что-то забормотал. Тигрис увидел, как от его рук в тело Марты перетекает синий свет. Выглядело это настолько зловеще, что Тигрис в любой другой момент немедленно бы оторвал брата от девочки, но сейчас что-то подсказывало ему, что стоит держаться в стороне от них.
Свет распространялся все дальше и дальше пока обе фигуры не оказались окутаны синим сиянием. Застывшая на месте Блейз почтительно склонила голову. Даже Ирэна и ее противник с синяком под глазом перестали спорить.
Внезапно сияние исчезло, а Драко обессилено рухнул рядом с девочкой. Тигрис поспешно кинулся к нему и принялся нащупывать пульс. Вздохнув от облегчения он понял, что Драко всего лишь в обмороке.
Девочка села и ошеломленно моргнула.
- Что случилось?
- Марта! - Ирэна со слезами облегчения подбежала и обняла ее. К ней присоединились и двое других первоклассников. Марта немного удивленно отвечала на объятия, не понимая, какой причине обязана столь бурному вниманию.
Тигрис поспешно встал.
- Никто из вас ни с кем не заговорит о том, что здесь произошло. Этого не было. Это приказ.
Дети удивленно посмотрели на него, но Тигрис был все еще слишком шокирован, чтобы обращать на это внимание.
- Уходите. Занятие окончено.
На мгновение все застыли, а потом поспешили выполнить команду.
- Твой приказ относится и ко мне? – Спросила Блейз, едва они остались одни.
Тигрис устало посмотрел на нее.
- Нет, конечно, нет. – Он опять встал на колени около Драко. – Что произошло?
- Не волнуйся, с ним все нормально, - тихо шепнула Блейз, опускаясь на пол рядом. – Думаю, он просто перенапрягся. Не каждый день воскрешают из мертвых.
- Что? – Тигрис неверяще посмотрел на нее.
- А ты не видел ее глаз? Она была мертва, что бы ни утверждал Драко. Удар убил ее на месте.
Тигрис заморгал.
- Но… Как..?
Блейз глубоко дышала.
- Я едва решаюсь сказать это, но сомнений нет. Твой брат, Тигрис, истинный целитель. Первый за последние двести лет.
Тигрис покачал головой.
Он – целитель? Но почему?
- Не просто целитель, - прервала его Блейз. – ИСТИННЫЙ целитель. Тот, кто может излечить единственным прикосновением. Таких не было со времен Кларенс Найтингаль. Хотя об их способностях много приврали. Говорят, что на них не влияет Темная Магия, что они могут излечить любую имеющуюся болезнь… что они могут воскрешать мертвых. Я никогда не верила в это… до сих пор.
Тигрис тяжело дыша, отвел с лица Драко волосы. Слишком много событий и информации, чтобы переварить ее в одно мгновение.
- Мы не можем оставить его здесь. Ему нужны зелья. Помоги мне.
Тигрис с помощью Mobilicorpus поднял Драко и направился к заднику сцены. Блейз озадаченно последовала за ним и удивленно увидела, как он отодвигает в сторону стену, открывая скрывающуюся там дверь. За прошедшее время Тигрис немного обустроил комнату, сделав ее более уютной. Теперь он опустил Драко на диван и направился к шкафу за укрепляющим зельем.
Блейз рухнула в одно из кресел.
- Однажды вы будете виновны в моей смерти. – Она обвела рукой комнату. – Что это такое?
- Это было с самого начала, - ответил Тигрис. – Я не хотел, чтобы о комнате узнали другие.
- Я польщена, - тихо буркнула Блейз.
Тигрис влил в Драко зелье.
- Перестань, не так уж это и шокирующе.
Блейз не отводила от него пристального взгляда.
- Ты даже не заметил, что сделал?
Тигрис, нахмурившись, обернулся к ней.
- Что?
Блейз недоверчиво покачала головой.
- Ты отодвинул стену, даже не вспомнив о палочке!
Тигрис озадаченно замер и посмотрел на свои руки.
- Я… Ты права, ее нет. – От потрясения он сел.
Она почти истерически рассмеялась.
- Ты и правда не заметил? Что, во имя Аида, вы такое?
Тигрис неуверенно покачал головой.
- Не знаю. – Это было не совсем правдой. По-крайней мере, в том, что касалось его самого. И он сильно подозревал, что это связано с ритуалом. Но как это случилось, если браслеты были по-прежнему на его руках? Может быть, их действие истощалось? В мозгу всплыло страшное представление о превращении в василиска посреди Большого Зала. Тигрис несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, стремясь предотвратить приступ паники. Вероятно, имелось простое объяснение. Отец был способен к беспалочковой магии, разве не так? Блейз не должна ничего знать об этом. Он, не размышляя, махнул рукой в ее сторону. - Recordatio everte. – Блейз мигнула.
Тигрис не успел понять, что он сделал, как его отвлек стон брата. Тигрис тут же помог ему сесть.
- Марта… - шепнул Драко.
- С ней все нормально, - поспешил успокоить его Тигрис. – Ты спас ее.
Драко облегченно вздохнул и откинулся на спинку дивана.
- Благодарю Мерлина. – Теперь он недоуменно осмотрел помещение. – Где это мы?
- В комнате за сценой.
Драко потер лоб.
- Еще одна проклятая тайна?
- Эхм… - заикнулся Тигрис.
- Забудь, - беспечно махнул рукой Драко. – Думаю, что именно я должен вам пояснение. – Он посмотрел на Блейз. – Предполагаю, ты уже знаешь, о чем я.
- Если о том, что ты истинный целитель, то – да, - ответила Блейз. – Как ты можешь скрывать такое?
- Как я могу? – Прошипел Драко. – А тебе самой не понятно, что это значит?
- То, что ты владеешь неповторимым даром, с которым можешь помогать сотням людей, - твердо ответила Блейз.
- Я погиб, - простонал Драко.
- У тебя есть долг, - прошипела ему Блейз.
- Никому я не должен! – Закричал Драко. – Это моя жизнь, и я не позволю этому проклятию разрушить ее!
- Это не проклятие! – Так же громко закричала Блейз. – Это – дар!
- А мне плевать! – Драко хотел вскочить, но из-за слабость вновь упал на подушки. – Знаешь, что будет, если об этом узнают? Каждый смертельно больной или неизлечимый будет требовать от меня спасения! Люди будут приходить ко мне и требовать вернуть их мертвых! Я не могу! Я не хочу!
Оба яростно уставились друг на друга.
- Он прав, - обратился к Блейз Тигрис. – Это его решение.
- Вот уж нет, - прошипела Блейз. – У него есть предназначение! Уже двести лет не было ни одного истинного целителя. Люди будут считать его чудом, знамением. У него есть возможность изменить мир!
- А его устраивает, не делать этого, - спокойно ответил ей Тигрис. – Ты одержима такими вещами. Но ты не вправе требовать от него пожертвовать жизнью только потому, что ты считаешь это правильным.
- Могу и буду! – Сердито рявкнула Блейз.
- Нет, не будешь, - холодно проговорил Тигрис. – Ты никому не скажешь и слова об этом. Ты будешь уважать его желание. Это приказ.
- Ты не посмеешь!
- Ты поклялась мне в преданности. Я смею и уже сделал это.
- Это не имеет отношения к обществу!
- Если бы не общество, то ты ничего бы и не узнала. Так что – имеет. Кроме того, общество служит для защиты его членов, а этот мой приказ направлен на защиту Драко. Ты подчинишься.
Блейз, скрипя зубами, уставилась на Тигриса.
- Да, - наконец, прошипела она, вскочила с места и ринулась прочь из комнаты.
Тигрис с облегчением вздохнул.
Драко устало улыбнулся.
- Спасибо.
- Кто лучше меня мог бы понять твои причины?
Они долго молчали, прежде чем Драко принялся рассказывать. Тигрис был потрясен услышанным. По-видимому, Драко уже с конца зимних каникул знал о своем таланте. Тогда он осторожно расспросил Фиренца о случае во время «отравления» Тигриса. Фиренц был потрясен, но объяснил, что это может значит. Кажется, подобный дар был довольно распространен среди кентавров, и Фиренц не понимал его значения для человека. Когда Драко понял, что значат объяснения кентавра, то попросил Фиренца не говорить об их беседе, что тот и сделал.
- Я не хочу этого дара, - тихо повторил Драко. – Понимаю – это эгоизм, но… ты знаешь, что было с последним истинным целителем?
Тигрис лишь покачал головой.
Кларенс Найтингаль… как только о его даре узнали, он стал знаменитостью, К нему приходили волшебники и ведьмы со всего мира, и он не отказывал никому. Все равно, богатому ли бедному, не взирая на происхождение… Он помогал каждому, кто нуждался в его помощи. Он был убежден, что вместе с даром судьба дала ему предназначение… предназначение уничтожить в мире горе. Он воплощал в себе представление об облике истинного целителя. Люди полагают, что назначение истинного целителя – жертвовать собой ради других. В конце он и сделал это, знаешь? История забыла о его судьбе. Ему было сорок два, когда он умер. Но на портретах кажется столетним. – Драко охватил себя руками. – Я не хочу! Не хочу растратить мою жизнь. И они не имеют права требовать от меня этого!
Тигрис притянул его в объятие.
- Верно, на такое никто не имеет права. Это твоя жизнь, и тебе решать, что с ней делать. Твой дар не делает тебя.
Драко, лихорадочно дыша, прижался к нему.
- Я думал о том, чтобы учиться на целителя. Мне понравилось, что мы учили у Фиренца. И целебные заклинания даются мне очень легко. Если у меня этот дар, то почему бы и не использовать его? Я просто не хочу, чтобы все узнали о то, кто я есть.
- Это лишь твое право.
- По этой причине я учил Трансфигурацию, - продолжал Драко. – Мне нужна СОВа по Трансфигурации, чтобы продолжить обучение на целителя. Если я не смогу получить ее, то потребуется еще год практики, прежде чем я смогу начать учиться. Если я буду хорошо успевать, то, возможно, Макгоногалл оставит меня на дополнительный курс. Я не особенно люблю ее, но ради образования, потерпел бы. Извини, что не рассказал тебе раньше.
Тигрис прижал его к себе сильнее.
- У всех есть вещи, с которыми должны справляться без посторонней помощи. Я тоже не рассказывал тебе о моих проблемах, и все еще не готов к этому. Я рад, что услышал это от именно от тебя, вот и все.
Драко сухо рассмеялся.
- А у меня был выбор? Хотелось бы, чтобы ты доверял мне больше, но я пойму, если это пока невозможно. Ты правильно сказал – некоторые вещи нужно понять самому.
- Спасибо, - Тигрис бегло улыбнулся.
Драко пожал плечами.
- Если бы год назад кто-то рассказал мне о нашем будущем, я бы посчитал его сумасшедшим. И вот сегодня мы сидим рядом и считаем себя братьями. Не думаю, что когда-нибудь мы избавимся от всех наших различий, но и не думаю, что это надо. Я знаю о тебе все, даже если ты и не рассказываешь мне о чем-то.
От утверждения Драко, что он знает все, в Тигрисе всколыхнулась странная мешанина чувств. Душа нежилась в тепле и изнывала от беспокойства. Тигрис улыбнулся, зная, что улыбка выглядит слегка натянутой.
- Спасибо, - ответил он, ощущая себя лжецом. Он был убежден, что Драко не все о нем знает, но и не хотел этого. На память не приходил ни один человек, который мог действительно знать его. Даже в Дамблдоре он больше не был уверен. Говоря по правде, Тигрис боялся этого. Если кто-то когда-то знал его на самом деле, то что он подумал бы о нем сейчас?
*** ***
Блейз вошла в комнату и плотно прикрыла за собой дверь. Со времени происшествия в помещении общества прошел всего день. Но с того момента они не разговаривали друг с другом. Тигрис задумчиво смотрел на нее. Он смог понять, почему Драко не хотел предавать свой дар гласности. Под его взглядом Блей опустила голову.
- Мы можем прогуляться? Я бы хотела поговорить кое о чем.
Тигрис на мгновение задумался, а потом кивнул головой. Он предположил, что речь пойдет об общности. Гостиную они прошли молча. Уже в подземельях Блейз посмотрела на него почти умоляюще.
- Мне так жаль из-за вчерашнего. Ты прав, это решение лишь Драко. Я немного увлеклась.
Тигрис был озадачен. Блейз крайне редко признавала свою неправоту.
- Хорошо, мы все когда-нибудь ошибаемся.
Блейз заулыбалась.
- Рада, что ты не злишься на меня.
Тигрис пожал плечами.
- Ты извинилась, значит все в порядке. Но не думай, что я отменю свой приказ.
Блейз улыбнулась еще шире.
- Ну, на это я и не надеялась. – Она присела на край сцены. – Ты подумал, кого хочешь назначить своими ассистентами? Вчерашний случай отчетливо показал, что они необходимы. Ведь Драко не всегда будет рядом.
Тигрис серьезно кивнул.
- Для самого слабого отряда я остановился на Акуиле. Он знает еще не слишком много, но всегда внимателен и терпелив. Я несколько раз видел, как он что-то поясняет одноклассникам.
Блейз кивнула. Минуту спустя они уже были погружены в обсуждение.
*** ***
Через неделю все пять ассистентов были выбраны. В их числе не был ни один из «основателей» общества. Выбирали тех, кто не только был хорош в Защите, но и обладал достаточным временем для обучения других. Акуила был первым. За ним последовали Индира Хали – пятиклассница, Стивен Меркериус, Сабина Фиорелли – подруга Фионы Бонхем и Тракей. Они не были лучшими среди одноклассников, но всегда помогали другим, если понимали тему.
После этого тренировки проходили более чем хорошо. Блейз, Драко и Тигрис постоянно менялись. Тигрис обучал магической защите, Драко – немагической, а Блейз взяла на себя труд дать хотя бы первоначальные понятия тактики. В субботу Драко и Тигрис не преподавали, они упражнялись друг с другом. За последнее время Тигрис стал более-менее приемлемым в бое без оружия, хотя и близко не подошел к уровню Драко. Единственное, к чему у него был талант, были метательные ножи. Было немного завидно смотреть, как элегантно фехтуют Шарль Моульземкомб и Драко. Особенно, если сам все еще работаешь над правильной стойкой. Драко молчал, но не скрывал видимого удовольствия от дуэли с достойным противником. Тем более, что таким был не только Шарль. Многие чистокровные семьи обучали своих детей традиционным боевым искусствам. Например, Фиона Бонхэм в бою на коротких мечах изрядно погоняла Драко, чего тот вовсе и не ожидал от девочки.
Несколько раз Тигриса вызывали на разборки с АД, но вскоре планы оправдались. Как только участники АД поняли, что слизеринцы лучше подготовлены, количество стычек снизилось. Естественно, осталось несколько неисправимых, но в членах Общество Теней они нашли достойных противников. В целом, год приближался к приятному концу, и скоро основной темой в слизеринской гостиной стал приближающийся квиддичный матч против Гриффиндора.
*** ***
Тигрису нравилось быть василиском, это приносило кристальную ясность. Все чувства, отвлекающие его, как человека, приглушались. Они оставались, но в то время, когда человек размышлял, оглядываясь на них, у василиска была возможность изучить их и решить, что он хочет сделать. Такие его решения были логичнее, не половинчатыми из-за влияния чувств. Человеком он всегда спрашивал себя, не поступил ли он слишком опрометчиво. У василиска таких сомнений не было.
Тигрис свернулся посреди все еще разрушенного зала и отдыхал. Некоторое время он решал, стоит ли ремонтировать повреждения, и отказался от этой мысли. Зал был крепкий, а ремонт требовался лишь декоративной части отделки. В таком виде зал напоминал Тигрису о том, к чему могут привести необдуманные действия, а это было важнее эстетических тонкостей. Он был доволен – чувство, которое мог испытывать и василиск.
Оглядываясь на прошлый год, он видел, сколько всего сделал. Понимание этого вселяло уверенность, что в будущем он сможет достичь любых поставленных целей. Мечты Драко о карьере целителя привлекли внимание Тигриса и заставили задуматься о собственном будущем. Единственным предназначением Гарри Поттера была победа над Темным Лордом. Он, еще прежде, чем узнал о пророчестве, предполагал, что не переживет эту битву. Не признаваясь в этом даже самому себе, он понимал, что является одноразовым оружием. У Тигриса Малфоя не было этих ограничений. Он видел впереди долгую жизнь, особенно принимая во внимание, что волшебники могли жить и до двухсот лет, которую мог оформить по собственному желанию. Разумеется, отец никогда не позволит ему делать карьеру при магглах, но он и сам никогда не собирался так поступать.
Тигрис внутренне вздрогнул. Никогда еще он не понимал так ясно, насколько отвратительны ему магглы. Раньше он старательно уговаривал себя, что те магглы, о которых говорили Артур Уизли и Гермиона, были совсем другими существами, чем те, которых он знал. Сейчас, когда он был вынужден постоянно размышлять на эту тему, он понял, что ненавидит магглов. Это было совершенно не связано с предубеждением его родителей. В конце концов, они даже не знали магглов. Это был результат его собственного опыта в общении с магглами. При этом Тигрис не презирал магглорожденных волшебников. Наоборот, он сожалел, что им пришлось расти в столь грязном окружении. Достойно удивления было то, что, учитывая их происхождение, они настолько нормальны. Все, что Тигрис читал о магглах, только подтверждало его мнение. Да, уравновешивая нехватку магии, они попытались развить несколько удивительных вещей. Но, в конце концов, все их изобретения вели лишь к разрушению мира вокруг них. Они даже не понимали, к чему катятся, используя все их самоделки. Это было еще одним доказательством их глупости и опасности.
Тигрис спрашивал себя, а не была ли права мать, утверждая, что магглы не имеют души? Если это так, то не является ли существование магглорожденных волшебников маленьким чудом? Ведь как-то же возникало из примитивного маггла совершенное магическое существо. Тигрис понимал антипатию Салазара Слизерина к магглам. Ведь именно маглорожденная ведьма и была косвенной причиной гибели его матери. Но все же мнение Тигриса совпадало с мнением Хельги Хаффлпафф. Она видела, насколько особенными были магглорожденные. Антипатия к ним чистокровных семей довольно нелепа. Разумеется, старые традиции очень важны. Но их легче сохранить, если поделиться с магглорожденными, вместо того, чтобы шарахаться от них, как от зачумленных. Тигрис был уверен, что большинство магглорожденных охотно бы полностью интегрировались в волшебный мир, забыв о мире магглов. Просто этого никто никогда не пробовал. Тигрис задумался, сможет ли он уговорить родителей, попробовать провести подобный эксперимент.
С другой стороны, а почему он вообще должен думать об отце? Он был отцом, и поэтому Тигрис уважал его. Ведь Слизерин также уважал Гриффиндора. Годрик был лорд, а Салазар – его паладин. Тем не менее, это не мешало Слизерину ненавидеть его. Так же, как Тигрис ненавидит отца. Было ужасно понимать, что он ненавидит кого-то. Лучше всего Тигрис навсегда забыл о ненависти. Но, вспоминая об отце, он не желал ничего другого, как увидеть муки Люциуса за все, что он сделал Драко и всей семье, и поэтому не мог не ненавидеть. Тигрис хотел убить Беллатрикс за то, что она убила Сириуса. Он хотел убить Вольдеморта, потому что он злой. Тогда Тигрис считал это ненавистью, но теперь знал, что ошибался. Его чувства к Беллатрикс или даже Вольдеморту были всего лишь гневом, возможно отвращением и жаждой мести. Они были сильны, но и близко не сравнимы с холодным, почти болезненным ощущением, наполнявшем его всякий раз, когда он вспоминал об отце. Размышляя над этим, Тигрис кристально ясно понял, что должен что-то предпринять против этого. Еще не было понятно, что именно и когда, но он был обязан сделать хоть что-то, иначе это чувство сожрет его изнутри. Он не может навсегда остаться василиском, чтобы уступить отцу дорогу. Чтобы уйти от подобного решения Слизерин покинул Хогвартс, но ненависть тенью преследовала его до конца жизни. Тигрис был не готов влачить подобное существование. Ненависть является слабостью, что отчетливо виделось в Вольдеморте. Он умел превращать людей в карикатуры на самих себя. Но подавил свою ненависть к магглам с которыми вырос. Вместо этого он бросился в Темные Искусства, кормящиеся его негативными чувствами до тех пор, пока у него не осталось никакого «назад».
Мысль о их с Томом Риддлом схожести иногда пугала Тигриса. Утешало лишь то, что Тигрис был предупрежден о том, что могло произойти, и поэтому не совершил тех же ошибок.
Том Риддл… Тигрис по привычке, как делал всегда, когда был василиском, отправился в сознание Темного Лорда. Он никогда не оставался там надолго, ограничиваясь лишь беглыми мыслями. Большего он и не мог, из-за риска быть обнаруженным. Тигрис уже видел несколько собраний. Они волновали его вдвое меньше, чем раньше. Это могло зависеть и от того, что больше не было боли при проклятиях Вольдеморта. Но он также не ощущал его чувства. Все поглощалось созданным им щитом. Это было так, как будто он рассматривал события через одностороннее стекло. Тигрис неописуемо злился, что все это лежало прямо перед ним, но не давалось в руки. Он ощущал себя ребенком перед витриной кондитерской, в которую его не пускали. Вероятно, это и было причиной того, что он вновь и вновь возвращался. Он, прекрасно понимая бессмысленность своих надежд, все же думал, что хоть когда-нибудь сумеет схватить что-то конкретное. Привычка нервировала, но была непреодолимой.
Тигрис вернулся уже совсем поздно. Но, была вероятность, что Блейз все еще в гостиной. Тигрис бегло улыбнулся. Вечерние посиделки у камина постепенно вошли в привычку. Тем более, что оба шли спать достаточно поздно. В последнее время Драко часто приводил в их спальню девочек, и если Тигрис возвращался поздно, то заставал их уже спящими. Кларисса уже осталась в прошлом, новая любовь Драко была чистокровной из Равенкло, но Тигрис не озаботился запомнить ее имя. Как бы то ни было, он и Блейз допоздна беседовали о событиях дня или читали книги, а потом шли спать. Блейз была приятным и спокойным компаньоном для вечерней беседы, и Тигрис как-то поймал себя на мысли, что ему будет не хватать ее общества, если вдруг она уйдет спать раньше, или будет занята чем-то другим.
*** ***
Несмотря на недели жадного ожидания игры против Гриффиндора, день матча пришел неожиданно. После пасхальных каникул команда Гриффиндора с треском разгромила Хаффлпаф, так что игра обещала быть интересной. На кону стоял Кубок школы. После того, как Томас, Уизли и Финниган потеряли сто пятьдесят пунктов, Гриффиндор стоял за Слизерином, но кубок мог изменить это положение. Значит, гриффиндорцы вылезут из кожи, чтобы выиграть этот матч.
Тигрис был потрясен, увидев явившегося посмотреть игру отца. Почти вся команда, в том числе и Драко, уже были в раздевалке, так что Тигрис обрадовался, что брат не знает об этом визите. Если Драко случайно не увидит его на трибуне, то возможно и не заметит до конца матча, так что не будет иметь и шанса нервничать.
Тигрис рассчитывал, что отец присоединится к преподавателям в ложе, но он, после короткого разговора со Снейпом, перешел к Тигрису на слизеринской трибуне. Рихард и Теодор немедленно ушли, чтобы занять секретные места, что Тигрис признал очень мудрым решением Драко. Блейз, которая только что яростно спорила с Теодором, наоборот, осталась и завела с Люциусом беседу о политике. Было забавно смотреть, как, сначала рассерженный подобной наглостью, отец постепенно настолько увлекся разговором, что почти пропустил начало матча. Слушать их беседу было невероятно захватывающе. Раньше Тигрис и не замечал, насколько похожи мысли Блейз и отца – не подробно, но по отношению к одним и тем же вещам. Беселы Блейз и Теодора также выходили за пределы понимания большинства слушателей, но, казалось, что чего-то не хватает. Теодор был великолепен, но за иногда не понимал хода мысли Блейз. Он был слишком сух и объективен для подобных вещей. С Люциусом было совсем другое дело.
Тигрис прочитал это в сияющих глазах Блейз, в, пусть сдержанной, но все же отчетливой, жестикуляции отца, отстаивающих свою точку зрения. Это было захватывающе, хотя Тигрис знал едва половину людей, которых они упоминали.
Наконец, Тигрис был вынужден напомнить Блейз о начале игры, после чего она поспешно распрощалась, чтобы бегом кинуться в раздевалку. Пять минут спустя, она, задыхаясь, уже выходила с командой на поле. Тигрис еще увидел, как заметно рассерженный Драко тихо выговаривал ей. Игра началась.
Отец задумчиво следил за Блейз, но когда Тигрис начал рассказывать о тактике группы, отвлекся и заинтересованно поискал взглядом Теодора и Рихарда.
Можно точно сказать, что в истории Хогвартса еще ни разу не было игры, в которой силы команд были настолько уравновешены. Охотники Гриффиндора были настроены на решительный выигрыш, но Хиточи, поддерживаемый Блейз и Драко, не пропускал ни одного квоффла. Но Рон Уизли тоже был в отличной форме, и слизеринские охотники напрасно пытались пройти мимо него. Тактика Теодора тоже оказалась бесполезной. Спустя час счет все еще был нулевой. Но игра не была не интересной. У обеих команд была масса возможностей забить гол, но защитники всякий раз спасали положение. Тигрис лично считал, что Уизли намного лучше Хиточи, но Драко и Блейз компенсировали этот недостаток. Лучшим в игре был момент, когда Драко отбил квоффл бладжером почти у самого слизаринского кольца. Гриффиндорцы громко запротестовали, указывая на недозволенность приема, но мадам Хуч приняла его. Большинство следило за ловцами, уже сейчас понимая, что исход игры зависит лишь от них. Даже преподаватели увлеклись игрой. Снейп, который поначалу спокойно беседовал с профессором Спраут, теперь не отрывал взгляда от Акуилы, почти так же, как следил за Тигрисом во время его первой игры. Хатке задумчиво курила, не обращая внимания на сердитое отмахивание рукой от дыма профессора Офелии. Макгоногалл настолько погрузилась в игру, что неосознанно поедала предлагаемые Дамблдором лимонные дольки, от которых обычно отказывалась.
Тигрис почти окаменел, увидев, как Джинни ринулась в крутое пике, пока Акуила продолжал спокойно парить над полем. Теодор и Рихард нервно жестикулировали, а Акуила продолжал свой безмятежный полет. Тигрис нервно искал снитч и почти ослабел от облегчения, поняв, что его нет. Маневр Джинни был обманным. Остальные тоже постепенно пришли к такому же выводу, и со стороны слизеринской трибуны раздалось несколько неодобрительных выкриков. В омникуляр Тигрис видел ее недовольно прищуренные глаза. Явно она была не в восторге от того, что Акуила разгадал ее трюк. Тигрис все еще смотрел на нее, когда публика закричала, а Джинни внезапно исчезла из его поля зрения. Он поспешно опусти омникуляр и увидел, что Акуила нашел снитч. Джинни висела у него на хвосте, но Тигрис не сомневался, что небольшое расстояние между ловцами, играет решающую роль. С лета Джинни и Рон летали на Огненных Молниях, а у Акуилы был всего лишь Нимбус, но Акуила был лучше, чем Джинни. Снитч петлял между кольцами, втягивая ловцов в дикое преследование. Джинни сантиметр за сантиметром приближалась в Акуиле. На мгновение показалось, что ее более лучшая метла даст ей необходимое превосходство. Акуила внезапно встал на свою метлу. Увидев, как он внезапно полетел вниз, с высоты трех метров, некоторые зрители в ужасе закричали. Метла ударилась о землю вслед за ним. Но сам Акуила, сделав кувырок, легко вскочил на ноги, торжествуя подняв кулак, в котором трепыхались золотые крылышки пойманного снитча. Секундная тишина сменилась шквалом аплодисментов. Отец тоже принялся хлопать, но слегка прищурился. Тигрис вопросительно взглянул на него.
- Мальчик – великолепный игрок, - начал Люциус, не отводя глаз от поля. – Вот только интересно, где он научился так падать.
- Вероятно, у своего отца, - поспешно принялся пояснять Тигрис. – Я слышал, что он маггловский аврор из Скотланд-Ярда.
Отец приподнял бровь и бросил Тигрису холодный взгляд.
- Действительно?
- Да, сэр. – К счастью, это была правда. Джон Хантер был из Скотланд-Ярда. Тигрис точно знал это. Акуила часто жаловался, что отец редко бывает дома.
Отец отвернулся и опять посвятил свое внимание полю, где, закончив игру, на землю опускались остальные игроки.
- Кто бы мог подумать. Не могу принять, что время от времени магглы также могут придумывать что-то полезное.
Тигрис беззвучно выдохнул. Он не знал, как отец воспринял бы известие, что Драко обучает других слизеринцев немагическому бою. Начав занятия, он не подумал об этом. Их ученики были обязаны скрывать изученное, но никто был не вправе требовать от них не пользоваться тем, что изучили.
Тигрис пришел в себя только, когда отец встал.
- Пойдем, мы должны поздравить твоего брата с этой великолепной игрой. – Увидевшие их слизеринцы почтительно отходили в сторону так, что они почти беспрепятственно прошли к полю. Случайно, первым игроком, на которого они натолкнулись, оказалась Блейз. Она немного задыхалась от возбуждения и слегка беспомощно смеялась, не в силах прорваться сквозь окруживших ее слизеринцев.
- Предполагаю, что сегодня вечером вы празднуете? – Мимоходом спросил отец.
Тигрис бегло усмехнулся.
- Вероятно, - он обернулся к Блейз. – Как дела с выпивкой?
Она невинно захлопала ресницами.
- Выпивка? Об этом надо спрашивать домашних эльфов, а не меня.
Отец ухмыльнулся.
- И вы никак не были связаны с появлением в гостиной вина после предыдущей игры? Мисс Забини, я разочарован.
Она приподняла бровь.
- Правда? Знаете, настолько возмутительно нарушать школьные правила, мистер Малфой?
Отец покачал головой.
- Я член Опекунского Совета, мисс Забини. И мое задание состоит в наблюдении за соблюдением этих правил. Но я слышал, что дядя одного из ваших соучеников, Антонио Фиорелли, - также гость этой игры. Его семья давно известна своими великолепными винными погребами.
- Да что вы говорите! – Весело воскликнула Блейз. – Дядя Сабины Фирелли? Кажется, я пару раз встречала его, и с моей стороны было бы ужасно невежливо не поприветствовать его. Извините…
Она решительно отодвинула почитателей и исчезла в толпе. Отец проводил ее смеющимся взглядом и опять направился к центру поля, где стоял Драко с остальными игроками.
Драко повернулся лишь, когда отец коснулся его плеча. Секунду он казался потрясенным, а потом расслабился.
- Отец! Я видел тебя на трибуне. Великолепно, что ты смог прийти. Что скажешь об игре?
Отец окинул взглядом остальных игроков.
- Думаю, что инвестиция в эти метлы стоила того.
Драко ухмыльнулся.
- Признайся, что игра была классной.
- Ну…
- Да похвали же их хоть в этот раз, Люциус, - раздался за их спинами бархатный голос. Профессор Снейп в сопровождении профессора Хатке тоже вышел на поле. – Замечательная игра. Поздравляю.
- Спасибо, профессор, - Драко намекнул на поклон. Остальные слизеринцы разразились ликующими выкриками.
- Ну, хорошо, я согласен, - улыбнулся отец. Он весело посмотрел на по-прежнему курящую сигару Хатке и шагнул вперед, склоняясь в поклоне.
- E ku osan, Iya Hatkee.
Хатке насмешливо выдохнула дым в его лицо.
- Ku osan, Люциус. Неожиданность встретить тебя здесь.
Отец подавил кашель и разогнулся.
- Как дела, Ijoye Ekun?
Она склонила голову набок.
- Как всегда исключительно. Он о тебе не спрашивал, если ты об этом.
- Я и не ожидал этого, - сердито бросил отец.
Хатке щелчком отшвырнула окурок.
- Нет, я просто вообразила это. Ты можешь быть любым, но никогда тупым.
Некоторое время они невыразительно смотрели друг на друга.
- Вероятно, было бы невежливо после всех этих лет не пригласить тебя на стаканчик рома, не так ли?
- E se, сочту за честь.
- Тогда пошли, - она молча повернулась, чтобы идти.
Отец резко повернулся к ним.
- Поздравляю, прекрасная игра. Увидимся в конце учебного года.
- Спасибо, отец, - немного озадаченно ответил Драко. Отец кивнул и почти бегом устремился вслед за Хатке, уже отошедшей на край поля.
Драко нахмурившись смотрел им вслед.
- Не знал, что они знакомы.
- Вспомни, она говорила об этом в начале года.
- Да… - протянул Драко, а потом обратился к профессору Снейпу. – Надеюсь, в этот раз вы будете праздновать с нами?
Снейп приподнял бровь.
- Вы же знаете, мистер Малфой, что праздники мне отвратительны. И если я не обращаю внимания, то только при условии поддержания порядка.
- Естественно, профессор, - ухмыльнулся Драко.
- Я даю вам разрешение лишь потому, что вы получили Кубок и надеюсь, что вы осознаете это. Не так ли, мистер Малфой?
- О, да, сэр, - наигранно серьезно ответил Драко. – Кто-то может сказать, где Блейз?
- Если я правильно понял, то она беседует с отцом Сабины Фиорелли, - ответил Тигрис.
- Ага, знаем мы эти беседы, - понимающе кивнул Драко. – Тогда нам стоит отправиться в гостиную?
Все вокруг него согласно загомонили, некоторые кинулись подхватить его на плечи.
- Возьмите его, - крикнул Драко, показывая на Акуилу, - Герой дня – он! До скорого, профессор!
Снейп кинул на него злобный взгляд, но было видно, что он по-настоящему доволен.
Тигрис шел с поля, размышляя о Хатке и отце. Кажется, они были довольно хорошо знакомы. Странно, что отец ни разу не упомянул об этом.
*** ***
Позже, уже вечером, Тигрис сидел на диване в гостиной и наблюдал за уже основательно подвыпившими слизеринцами. Вспоминая о горьком уроке первого раза, Тигрис пил мало. О Драко сказать этого было нельзя. Один его вид, с которым он флиртовал с какой-то пятиклассницей, говорил о многом. Как ее зовут… Артемида? Тигрис точно не знал. Но она была одной из подруг Хелены, что объясняло ее мрачные взгляды на любезничающую парочку.
- Не хочешь танцевать? – Рядом с ним уселась Блейз с бокалом вина.
- А ты меня приглашаешь? – С веселым удивлением ответил Тигрис.
- А тебя не учили, что это кавалер приглашает даму? – Отбила она удар.
- Ах, но я же вырос с магглами и понятия не имею об этикете. – Тигрис встал и склонился перед ней. – Не желает ли уважаемая леди потанцевать?
Она отставила бокал и жеманно протянула ему руку.
- С удовольствием, мой лорд.
Тигрис ухмыльнулся и помог ей подняться.
- Ты же не упала в собственную яму и не напилась? – Поинтересовался Тигрис во время танца.
- Блейз усмехнулась.
- Забини никогда не бывают пьяны, Тигрис. Может быть, опьянены успехом, но никогда не пьяны.
- Попытаюсь запомнить.
Они танцевали, отказывая остальным, желающим их пригласить.
- Ты должна быть пьяна, - заметил Тигрис, когда она во время танца прижалась к нему. – Иначе я смогу предположить, что ты захотела обменять одного Малфоя на другого.
Она улыбнулась и склонила голову на его плечо.
- Я уже говорила – Забини никогда не пьянеют. А еще мы ничего не обмениваем. Мы всего лишь берем то, что хотим.
- И ты всегда получаешь желаемое?
- Всегда. – Она обхватила его за бедра и притянула к себе так, чтобы полностью ощутить его реакцию на их близость. – И, наконец, я победитель, а победитель всегда получает свой приз.
- И кто назначил меня призом? – Хрипло уточнил Тигрис.
Она насмешливо хмыкнула.
- Я. – Ее рука медленно проползла по спине, добралась до затылка и сильно нажала на него, притягивая к поцелую. Тигрис ответил. Это было совсем другое, чем целоваться с Панси, и совершенно отличалось от поцелуя с Чу. Панси целовалась талантливо, но в е поцелуе не было того жара, что протек по телу от поцелуя Блейз. Когда Блейз отступила, Тигрис был возбужден и немного запыхался. – Я выигрываю всегда, - шепнула Блейз. – Всегда.
- Тогда у меня, пожалуй, нет иного выбора, чем сдаться, - так же тихо шепнул Тигрис.
Она самодовольно улыбнулась.
- Правильно, нет.
- Тогда… - Тигрис притянул ее к себе и поцеловал.
*** ***
- Хотелось бы посмотреть, как бы ты сделал лучше. Я – не Гарри!
Гермиона оторвалась от книги и увидела Джинни стоящей напротив трясущегося от злости Рона. Они только что вместе с остальной командой вошли в дверной проем. После проигрыша Слизерину они долго сидели в своей раздевалке, вероятно, спасаясь от насмешек слизеринцев и упреков гриффиндорцев. Гермиона никак не могла понять, как можно быть таким помешанным из-за какой-то там игры.
- Нет, - холодно отрезал Рон. – Если бы ты была им, то мы бы выиграли этот матч.
- Ненавижу, - выкрикнула Джинни и кинулась в девичьи спальни. Рон сердито посмотрел ей вслед.
Гермиона захлопнула книгу и встала, намереваясь пойти вслед за Джинни.
- Рон, приди в себя, - услышала она голос Дина. – Я понимаю, что это обидно, но виновата не она.
Рон пренебрежительно фыркнул.
- Ты просто по уши влюблен в нее.
- Вот и нет! – Сердито выкрикнул Дин. – А даже если и правда? Она сделал все возможное. Просто маленькая змея лучше.
Рон все еще сердито морщился, но все же неохотно пожал плечами.
- Может быть.
Дальше Гемиона слушать не стала и закрыла за собой дверь в спальни. Джинни она нашла в спальне пятиклассниц, на ее кровати, где девочка тихо рыдала, уткнувшись лицом в согнутые колени. Гермиона осторожно опустилась рядом и обняла Джинни.
- Все хорошо. Это просто глупая игра, а Рон бесчувственная скотина. Ты играла великолепно.
- Джинни прижалась к ней и спрятала лицо на груди.
- Я не из-за этого, - глухо проговорила. – Про игру я знаю, а Рон просто тупой.
Гермиона утешающее погладила ее по спине.
- И что же тогда случилось? Ты знаешь, что мне можешь рассказать все.
Джинни продолжала молча плакать, но чуть позже решилась и шепнула.
- Я не хочу возвращаться на лето домой.
Гермиона озадаченно смотрела на рыжую макушку.
- Что? Но почему, Джинни?
- Мне не хватает Норы, - всхлипнула девочка. – Я хочу вернуться обратно. Я ненавижу этот новый дом! Он огромный и холодный! Десять человек могут прожить в нем всю жизнь и ни разу не встретиться. Я хочу, чтобы все было, как раньше! Почему он умер? Я так злюсь на него, Гермиона. Ты можешь ненавидеть меня за это, но я так злюсь на него, что он умер. Понимаю, что это бессмысленно…
Гермиона печально пригладила ее волосы.
- Я не ненавижу тебя за это, Джинни. Это нормальное чувство. И со временем оно уйдет. Ты свыкнешься с этим, вот посмотришь…
- Нет! – Истерически взвизгнула Джинни. – Ты не знаешь, как это. Там повсюду висят его портреты, нет ни одного места, где нет его. Мама постоянно скорбит так, как будто умер кто-то из нас. С ней нельзя нормально поговорить, чтобы хоть чем-то не напомнить о нем, и не вызвать ее рыдания. Гермиона, ты не узнаешь ее, от нее осталась лишь тень. Папы никогда нет дома, он всегда на работе. Иногда он и спит у себя в кабинете. И я не упрекаю его за то, что он хочет ускользнуть от этого дома. Кто в своем уме может хотеть оставаться в нем? И эти страшные домашние эльфы, они делают все еще хуже. Добби, который весь день полирует его портреты, и постоянно пьяная Винки. Они должны помогать маме содержать дом в порядке, но они не делают этого! Когда я возвращаюсь домой, то в мойке громоздится гора посуды, и всюду воняет тленом и разложением. Первые три дня рождественских каникул я провела за уборкой и уничтожением испорченных продуктов. Там никто ни о чем не заботится. Рон правда пытается помогать, но лучше бы он не делал этого. Он чувствует себя виновным за все это и с каждым днем становится все более злым. Я не хочу возвращаться туда, Гермиона. Знаю, это эгоистично, но я больше не вынесу. – Джинни вновь беспомощно расплакалась.
Гермиона шокировано обнимала рыжую девочку. Она знала, что Уизли были потрясены смертью Гарри, но не знала, насколько жестоко.
- Так дальше продолжаться не может, - наконец, решительно начала она. – Я поговорю с Дамблдором. Он должен прислать кого-то на помощь Молли. Для чего, черт возьми, нам нужен этот Орден, если мы не будем приходить друг другу на выручку? Что касается тебя, Джинни, то ты не должна себя ни в чем упрекать. Ты не должна заниматься этим. Тебе же всего пятнадцать! А что ты скажешь о том, чтобы провести каникулы у меня? Мы в этом году опять собираемся во Францию, и думаю, родители не будут иметь возражений против моей подруги. Билетов мы еще не купили, а жить будем в летнем доме знакомых, так что места хватит всем.
Джинни с надеждой посмотрела ей в глаза.
- Правда?
Гермиона стерла остатки слез с лица Джинни.
- Точно. Если ты согласна, то я немедленно пошлю сову родителям.
Джинни робко улыбнулась.
- Спасибо, Гермиона. С удовольствием. – Вдруг ее лицо помрачнело. – А если мама запретит мне?
- Я поговорю с Дамблдором, - решительно повторила Гермиона. – Он убедит ее, что так будет лучше.